На совещании по этому вопросу, проводившимся вторым отделом Управления особых отделов КГБ, где эта разработка была на контроле, выяснились неизвестные мне ранее детали особой значимости железнодорожного узла в Карл-Маркс-Штадте для всей группы советских войск.
Объектом разработки были граждане ГДР, супружеская чета Шольц. Глава семьи Пауль работал в городе мастером на заводе счетных машин, передовом по тому времени предприятии республики. Его жена Клара Шольц являлась секретарем директора кустовой железной дороги округа Карл-Маркс-Штадт. Оказалось, что в планах Штаба Группы советских войск в Германии этому железнодорожному узлу отводилась особая роль.
В угрожаемый военный или предвоенный период этот железнодорожный узел становился основным центром снабжения советских войск в Германии. Сюда же по железной дороге получала выход Центральная группа войск из Чехословакии и Северная группа войск из Польши, имевшая в готовности пока не использовавшийся железнодорожный мост через реку Нейссе. Единственный существовавший железнодорожный мост через Одер в районе города Франкфурта, по расчетам нашего командования, может быть выведен из строя в первые же дни военных действий. Поэтому уже сейчас, в мирное время, на железной дороге округа Карл-Маркс-Штадт отрабатывались секретные мобилизационные мероприятия на особый период с участием немецкой дирекции железной дороги и советской железнодорожной комендатуры. Связующим звеном в их взаимодействии оказалась секретарь директора Клара Шольц, подозреваемая особым отделом в шпионской деятельности.
Разработка супругов Шольц находилась, по существу, только в начальной организационной стадии, то есть шел подбор агентуры, определялись их контакты, изучались возможные способы связи с разведкой противника. Пока же по делу не было получено
никаких конкретных доказательств их шпионской деятельности. Подозрений было много, но их еще не успели задокументировать как факты преступной деятельности.
В основу разработки легли материалы о странном поведении фрау Шольц при поддержании служебных отношений с нашей железнодорожной комендатурой, руководившей воинскими перевозками.
По обусловленному с немецкой стороной порядку, их железнодорожная дирекция должна была передавать в нашу комендатуру сопроводительные документы на воинские составы еще до их прибытия на станцию.
На практике, особенно при ожидании поступления важных перевозок, этого не происходило. Секретарь появлялась на платформе зачастую после прибытия эшелона, когда его уже начинали разгружать. Она носилась вдоль платформы с документами, якобы разыскивая самого железнодорожного коменданта, заглядывала в вагоны и на платформы, где проводились работы по разгрузке, и грузы, естественно, раскрывались.
Секретарь уверяла всех, что должна передать документы только лично в руки самого коменданта ввиду их важности, а он в это время уже в эшелонах проводил приемку грузов.
Строго по инструкции при разгрузке присутствие посторонних лиц запрещалось. Но к таким бесцеремонным визитам секретаря директора наши офицеры постепенно притерпелись. На прямые замечания о нарушении действующего порядка взаимоотношений между советскими и немецкими учреждениями она обычно отвечала: «Не могу же я разорваться, если директор дает одновременно несколько поручений. Вот я и не успеваю их вовремя выполнять!»
Такое поведение секретаря директора усугублялось и тем, что в дни прибытия важных военных грузов и их разгрузки на охраняемой от посторонних платформе обычно к концу рабочего дня появлялся и ее муж Пауль. Он приходил на воинскую платформу якобы забрать свою жену домой. Пауль обычно, ожидая ее, сидел на скамеечке у здания дежурного коменданта и терпеливо наблюдал работы по разгрузке составов. К его частым визитам на охраняемую платформу наши военные тоже уже привыкли все же муж секретаря самого директора дороги. Жена в такие дни явно испытывала терпение мужа. Наши офицеры посмеивались над проделками взбалмошной женщины и великим терпением ее мужа. Как оказалось впоследствии, эти сцены ожидания предусматривались ими заранее к дням прибытия эшелонов.
Правда, однажды молодой солдат, охранявший вход на платформу, отметил странность в поведении мужа секретарши. Сидя на скамейке у комендатуры, он постоянно производил какие-то странные манипуляции с футляром от очков, как будто бы прицеливался им на воинские составы и грузы. Об этих наблюдениях солдат написал рапорт на имя начальника комендатуры. Данному факту командование не придало значения, и документ дожидался своего часа, когда в комендатуре уже стала работать оперативно-следственная группа.
Вялотекущий ход этой разработки буквально взорвало последнее сообщение нового агента, немца с завода счетных машин, где работал муж секретарши. Он был завербован особым отделом совсем недавно. Этот источник вначале сообщил, что мастер Пауль Шольц что-то тщательно прячет в цеховой раздевалке в металлических шкафчиках подчиненных ему рабочих, находящихся в отпуске.
Затем этот источник экстренно сообщил, что Шольц вместе с женой в начале следующей недели намерены бежать в ФРГ через Западный Берлин. Он просил нашего агента в первое время после их бегства на Запад присматривать за их квартирой. О мотивах бегства Шольц лишь невнятно заявил, что во всем виновата его жена.