«изменил свои убеждения!»
Сам собой напрашивался вывод, что в предстоящей оперативной работе, не дай бог, придется столкнуться с советскими людьми, «изменяющими свои убеждения» и перешедшими в стан врага. А ведь они будут рядом, среди нас. Но это была пока только учебная практика, так сказать теория. А что же будет в жизни?
Все виденное озадачивало. Ведь основная направленность нашей учебы, общая морально-политическая подготовка нацеливала нас на борьбу непосредственно с внешними врагами советского государства, разведслужбами противника, на дальних подступах к нашим рубежам.
К сожалению, реальность оказалась намного жестче. Уже в первые годы моей службы в составе Группы советских войск в Германии пришлось столкнуться с фактами предательства советских военнослужащих, «меняющих свои убеждения», поддавшихся щедрым посулам иностранных разведок, изменивших Родине и пошедших в услужение врагу по другим мотивам.
Не могу обойти в своих заметках о прошлом еще один вопрос, возникший на фоне истории о предательстве генерала Власова. Эту тему остро поставила сегодняшняя жизнь. О верности и преданности Родине, о преданности России. Этот вопрос исключительно актуален для работы разведки и контрразведки во все времена их существования, так как без верности и преданности своей Отчизне нет ни действенной разведки, ни контрразведки.
Так почему же появляются предатели и в нашей чекистской среде? И кто это должен предотвратить?
В Ленинградский институт иностранных языков МГБ СССР осенью 1952 года, после нашего возвращения с преддипломной практики, поступил на учебу на факультет английского языка известный теперь по мемуарной литературе предатель Родины, бывший генерал КГБ О. Д. Калугин, получивший за предательство американское гражданство и проживающий сегодня в США.
Интересны в этом отношении его воспоминания об учебе в нашем институте в 19521956 годах, его мысли о цели поступления в институт, отзывы о товарищах по учебе, изложенные в его книге «Прощай, Лубянка». Все его планы на будущее как бы повыгоднее устроиться в жизни.
В книге он неоднократно упоминает, что часто стоял у доски отличников учебы в институте. При этом его занимала одна мысль: «Учись, как они, и ты сделаешь карьеру!» Других жизненных целей в своих воспоминаниях он даже не указывает.
Пренебрежительные отзывы о товарищах по учебе как о тупых, ограниченных и малокультурных людях с уверенностью в их «пролетарской непогрешимости» и узости «периферийных» взглядов на жизнь. Чувствуется, что эти оценки он дает как представитель какого-то элитарного класса, который выше забот и нужд простого народа, не способного достичь его уровня развития.
Не нашел я в его книге чувства Родины, озабоченности ее проблемами. Просматривается только одно устремление личная карьера любой ценой, в том числе и путем очернения своих товарищей, даже старших по возрасту и жизненному опыту. Финал этих устремлений известен предательство России ради своих эгоистичных интересов на самом чувствительном участке государственной службы. Опозорил Калугин стены нашего Ленинградского института! Жаль, что могу только мысленно плюнуть ему в лицо с доски отличников учебы, у которой он часто стоял и где мои фотографии висели все эти годы.
Я и мои товарищи заканчивали этот ВУЗ с одной мыслью: верно служить своей Родине, полученными здесь знаниями, куда бы нас ни направили.
Один институт, одно воспитание разные целевые установки в жизни! О них-то и нужно бы хорошо знать и делать соответствующие выводы сотрудникам кадровых служб.
О встретившихся в жизни предателях несколько позже. А пока, под грузом полученной информации, полные впечатлений, мы осенью 1952 года приехали в Ленинград.
Нам предстоял еще год учебы, госэкзамены, которые, кстати, из-за путча в ГДР 17 июня 1953 года едва не были сорваны. В канун предстоящих экзаменов мы были подняты по тревоге предполагался немедленный вылет в ГДР.
Два дня нас держали в готовности, но возобладал разум.
Руководство министерства госбезопасности оставило нас в Ленинграде для сдачи выпускных экзаменов.
Глава III
В июле 1953 года проходила сдача госэкзаменов у первого выпуска Ленинградского института иностранных языков МГБ СССР. Я чувствовал
себя морально готовым, поскольку максимально выкладывался в учебе, не щадил себя и сам практически не ощущал пробелов в знаниях по программе. Поэтому и на экзаменах выходил отвечать в числе первых. Между собой мы предварительно обговаривали очередность.
Председателем комиссии по основам марксизма-ленинизма был доцент Ленинградского госуниверситета. Требования по данному предмету были просто жесточайшие. Так, например, необходимо было тщательно конспектировать тома «Капитала», конспекты проверялись, без них не допускали к экзамену. И тут, сразу же, на первом экзамене сюрприз! Помню, первым вопросом в билете была работа В. И. Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме». Я знал эту работу, уверенно владел существом темы и вышел первым отвечать. Осветил проблему, ответил на серию дополнительных вопросов. Вижу по лицам своих преподавателей, что они удовлетворены. И тут взялся за меня председатель комиссии, требуя по отдельным главам: