Я знаю, ответила мягко, выдавив из себя улыбку.
Водитель только пожал плечами и плавно тронулся с места. Всю дорогу я старалась не слишком вертеть головой, пытаясь углядеть «хвост», но, судя по всему, не очень-то преуспела: водитель то и дело поглядывал в зеркало и пару раз чуть не проехал на красный, так ему не терпелось доставить меня в пункт высадки.
Когда он озвучил сумму, я едва не выругалась, но делать было нечего: расплатилась Танькиными деньгами и торопливо вышла, направившись прямиком к кассе.
Электричка подошла через полчаса, ещё через час я выходила на нужной станции, стуча зубами от холода, но очень быстро согрелась, ковыляя по утоптанной тропинке через лес. Шла я не меньше часа, окончательно вымотавшись, успев высохнуть и вспотеть, а когда, наконец-то, добралась, поняла, что в бабкин дом нельзя по тем же соображениям, по которым нельзя в квартиру.
Плюхнулась в траву на кромке леса и уставилась на речку, за которой раскинулась деревенька. Движения не наблюдалось, я осторожно встала и пошла дальше.
Дом бабы Любы был первым со стороны реки. Я по-хозяйски открыла калитку, просунув руку между досок, аккуратно закрыла за собой и, не таясь, прошла к двери. Был будний день и соседки не должно быть, она приезжала только на выходные, в свои семьдесят четыре продолжая работу библиотекаря. Нашла ключи под вазоном и прошла, тут же рухнув на диван.
Помыться сил не было, обработать царапины и ушибы тоже. Я валялась куском мяса и таращилась на кружевную салфетку на стареньком телевизоре, пытаясь хотя бы думать. С этим тоже выходило тяжело, потому как ужасно хотелось есть. Поскулив над своей незавидной долей ещё какое-то время, я сделала над собой нечеловеческое усилие, привела себя в порядок, облачившись в Машкины (внучки бабы Любы) старые тряпки, которая была младше меня года на три. Сварила макароны, нахально стырила банку тушёнки, наелась от пуза и легла обратно, сладко задремав.
Не надо думать, когда нечем
Вернемся к нашим баранам, то есть к овце.
И хоть овцой в сложившейся ситуации больше была я сама, думала я о подруге. Во-первых, ее сообщение настоящая лажа. От первого до последнего слова. Вообще-то, укатить внезапно в очередное путешествие было вполне в ее стиле, но узнавала я об этом, как правило, постфактум. Так, чтобы предупредить, да ещё и обозначить сроки совершенно на неё не похоже, разве что предупреждение относилось к чему-то другому. Отсюда появляется «во-вторых», а именно, ее вполне чёткая формулировка «не сиди на месте». То есть, пару недель мне лучше заниматься бродяжничеством, а после что-то должно произойти и я смогу вернуться к привычному образу жизни. Таким образом, можно сделать вывод, что свинью мне подруга подкинула вполне осознанно. И в это верить совершенно не хотелось. Есть ещё вариант: ее похитили, дабы выудить информацию, а где же карта памяти (раз уж дома не нашли), и заставили отправить сообщение, чтобы ее никто не искал. И в таком случае, подруга меня предупредила о возможной опасности, как близкого ей человека. По идее, я должна
была прослушать и не вваливаться к ней домой. Тогда почему за мной погнались? Варианта два. Первый, как это не прискорбно, потому что побежала я. Выглядело подозрительно, решили догнать и поспрашивать. Второй подружка раскололась и ищут конкретно меня. При любом из вариантов, надо уносить ноги как можно дальше
Было ещё кое-что, не дающее покоя: на кой ляд кому-то эта карта памяти, которая компрометирует только Таньку? Для шантажа? Допустим. Но, если ее похитили, почему бы не шантажировать ее же жизнью? Ерунда получается. Если только она в самом деле не улетела подальше, оставив меня со всем разбираться, успокоив свою совесть этим нелепым предупреждением
Думать так о дорогом человеке не хотелось, я досадливо поморщилась, но червячок уже засел. Разобрал чемодан и не спешил меня покидать. С другой стороны, уж лучше на океан, чем в могилу, что, судя по ее квартире, вполне вероятно. Я тут же припомнила, как бросилась наутёк, думая только о своей сохранности, и поморщилась вторично: не мне ее осуждать. Она уже и так натерпелась и, уверена, всякого рода насилие вызывает в ней острый приступ отвращения.
Итак, что мы имеем? Если Таню похитили, то нужна она живой и карта тоже нужна, как рычаг воздействия. Но карты больше нет в живых, моими стараниями, о чем никто не должен знать, иначе подруге, скорее всего, крышка. Если Таня успела слинять, то, судя по ее сообщению, в ближайшем будущем должно произойти нечто, после чего эта информация потеряет ценность и мы обе сможем вернуться.
«Вообще-то, подружка, при таком-то раскладе, могла бы и меня с собой взять» подумала с обидой и тут же вспомнила, что не имею заграничного паспорта по причине его абсолютной бесполезности.
Денег, что я стащила у подруги, на две недели хватит с лихвой и я решила подлечить ногу денёк-другой, а потом двинуть в какой-нибудь близлежащий городишко. Перекантуюсь на съемной квартире или в мотеле, будет у меня незапланированный отпуск. По-хорошему, следует об этом предупредить работодателя, но последнюю книгу я уже перевела, нужно было лишь отправить, а сроки по ней ещё аж на месяц вперёд. Вернусь и перешлю, я никогда не отправляла перевод раньше, всегда делая это в последний момент, хотя переводила дня за два максимум. Причина тому очень проста и тривиальна: моя фиксированная зарплата.