Затем Алиса, юная, но невероятно талантливая помощница, с горящими глазами демонстрировала свои эксперименты с новыми маслами для кремов. «И и я подумала, ваше сиятельство,» застенчиво добавила она, протягивая баночку с нежной пастой. «Может, попробовать крем для рук с экстрактом лаванды и меда? Для смягчения после садовых работ?»
Я взяла баночку, ощутила бархатистую текстуру, вдохнула успокаивающий аромат. «Алиса, это прекрасная идея. Ты права. Пробуй. Дай мне знать о результатах.» Ее сияющая улыбка, ее преданность делу еще один маленький лучик в моем личном сумраке.
День тянулся, наполненный делом, разговорами, знакомыми запахами и видами Домена. Казалось, тишина шато осталась где-то далеко. Здесь был мир. Работа. Будущее. Но под этой видимостью нормальности все равно клокотала тревога. Каждый раз, когда я ловила себя на мысли о Лео, сердце сжималось в ледяные тиски. Добрался ли? Что ждет его в Венеции? Что скажет король?
Уже под вечер, когда тени стали длинными, а солнце клонилось к горизонту, окрашивая поля в золото, мы тронулись обратно в Шато де Виллар. В карете снова воцарилось тяжелое молчание. Мирный день в Домене лишь подчеркнул всю чудовищность разлуки и неопределенности.
И тогда цокот быстрых копыт сзади. Я вздрогнула, сердце бешено застучало. Мари настороженно выглянула в окошко кареты.
«Курьер,
смертельно. Вспомни Лоррена его род веками славился коварством Знания из учебников оживали, превращаясь в кошмарную реальность, в которой мне предстояло выжить.
Поднялась. Подошла к окну. Ночь поглотила багрянец заката. Шато спало, или делало вид. Где-то в парке прокричала сова леденящий душу звук, похожий на предсмертный стон. От него по спине побежали мурашки. Тишина была звенящей, предгрозовой. Завтра объявлю Мари и Колетт. Начнутся сборы. Упаковка платьев моих доспехов. Красок Колетт нашего прикрытия.
Легла. Холодные простыни. Подушка с правой стороны все еще хранила едва уловимую вмятину от его головы маленькая ловушка для горя. Пустота с правой стороны. Я сжала подушку, втягивая носом воздух, я тщетно пыталась уловить его запах лишь пыль, ткани и горечь потерь. «Любит безумно, скучает невыносимо» Слова тетушки горели в темноте. Они были маяком. И одновременно источником невыносимой боли. Он в море, я скоро в клетке. Разлука растягивалась, как паутина, опутывая будущее.
«Выстоим», поклялась я шепотом в темноту, глядя в потолок, где танцевали тени от ночника. Ради тебя, Лео. Ради нас. Я стану холодной, расчетливой, непробиваемой. Львицей в шелках. Придется заковать сердце в лед, запереть Елену, ту, что тоскует и дрожит, в самом дальнем чулане души. Здесь выживет только расчет, только сталь. Страх сжимал горло, но под ним клокотала ярость. Ярость загнанного, но не сломленного зверя. Король хотел игру? Он ее получит. И я научусь играть по его правилам. Жестче. Умнее. Безжалостнее.
Закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти его лицо, его тепло. Но вместо этого перед внутренним взором вставали высокие зеркала Галереи, бесстрастные лица придворных, и холодная усмешка короля. Тучи над моей головой сгущались, превращаясь в свинцовую грозовую тучу, готовую обрушиться на версальские крыши. И под ней, одна, но не сломленная, я готовилась к бою. Первый день сборов подходил к концу. Впереди был еще один день. А потом Потом начиналась Игра. Самая опасная в моей жизни.
Я перевернулась на бок, лицом к его пустой подушке.
«Спи, мой любимый,» прошептала я в холодную ткань. «И будь жив. Ради этого я войду в самое логово.»
Сон не шел. Только тревожное бдение и шелест мыслей, похожий на змеиное шипение в темноте. Версаль ждал.
Глава 6: Шелк, Сталь и Запах Грозы
Я глубоко вдохнула, подошла к умывальнику. Холодная вода ударила по лицу, как пощечина. Взгляд в зеркало там стояла не сломленная женщина, а графиня де Виллар. Лицо маска из белого мрамора. Глаза два кусочка льда, отполированные решимостью. Ледяная глыба. Образ, спасший меня в Версале однажды, снова стал моей второй кожей. Пусть видят холод, расчет, неприступность. Пусть не догадываются о бурлящем внутри вулкане страха и боли. Ради Лео. Ради будущего, которое они пытались украсть одной бумагой.
«Мари, Колетт, ко мне, пожалуйста,» голос прозвучал ровно, чуть ниже обычного, без дрожи. Командный тон капитана перед боем.
Девочки вошли почти мгновенно. Мари с привычной готовностью, ее острый взгляд мгновенно оценил мое состояние, но лицо осталось непроницаемым, как у слуги. Колетт чуть робея, но с расправленными плечами. Ее преображение из запуганной мышки было чудом, которое сейчас особенно грело душу.
«Мы едем в Версаль,» объявила я без предисловий. Видела, как у Мари чуть дрогнули ресницы, а у Колетт округлились глаза. «Сегодня день сборов здесь. Завтра выезд. Вы обе едете со мной.»
Мари лишь кивнула, ее пальцы непроизвольно сжались в кулачки знак внутренней собранности. Колетт сделала глубокий вдох: «Я я возьму краски и бумагу, ваше сиятельство?»
«Обязательно, Колетт. Хочу, чтобы ты дала мне пару уроков рисования. Твои уроки мне очень пригодятся,» кивнула я. «Мари, ты отвечаешь за мой гардероб. Версаль поле боя, а платья наши доспехи. Все самое лучшее, самое впечатляющее. Но без излишней вычурности. Элегантность. Сила. Неприступность.»