надел земли и заведет там хозяйство. Пускай берет себе еще какой-нибудь участок луга, да вдобавок будет ему дано право выжечь лесу под травы, чтобы он смог прокормить пару лошадей и четыре-пять коров. И пускай себе без всякого оброка и отработки засевает свои поля и вместе с детьми пользуется их благами, живя спокойно в своем гнезде. Вот как я думаю. А вы что на это скажете?
Ю х а н и. Умно придумано. Давайте обсудим все хорошенько.
Л а у р и. А по-другому будет еще лучше. Переберемся в лес и продадим нашу жалкую Юколу или сдадим ее в аренду кожевнику из Раяпортти. Он уже сообщил о своем желании, только он хочет получить аренду не меньше чем на десять лет. Давайте сделаем по-моему: переселимся вместе с лошадьми, собаками и ружьями к подножию крутой горы Импиваара. Построим себе славную избушку на веселой солнечной полянке, и, охотясь на лесных зверей, мы спокойно заживем там, вдали от мирской суеты и злых людей. Уже долгие годы эта думка не дает мне покоя ни днем, ни ночью.
Ю х а н и. Не бес ли помутил твой разум, парень?
Э р о. Если не бес, то лесная фея.
Л а у р и. Это у меня давно на уме, и когда-нибудь я так и сделаю. Там мы зажили бы настоящими господами, охотясь на птиц, белок, зайцев, лисиц, волков, барсуков и косматых медведей.
Ю х а н и. Ишь, черт возьми! Вали заодно весь Ноев ковчег, от мышонка до лося.
Э р о. Вот так совет! Распрощаться с хлебом и солью и, подобно комарам и лапландским ведьмам, сосать кровь и уплетать мясо! Может быть, в пещерах Импиваары мы будем пожирать еще и лисиц с волками, как косматые горные гномы?
Л а у р и. От лисиц и волков будут у нас шкуры, на шкуры получим деньги, а на деньги хлеб и соль.
Э р о. Из шкур мы сошьем одежду, а пищей нам пусть уж будет только мясо кровавое, дымящееся мясо. Хлеб и соль ни к чему лесным обезьянам-павианам.
Л а у р и. Это у меня давно на уме, и когда-нибудь и так и сделаю.
Т и м о. Давайте-ка обсудим все как следует. Почему бы нам и в лесу не есть хлеб и соль? Почему бы нет? А вот Эро, зубоскал, вечно мешает, как пень на пашне. И в самом деле, кто запретит лесному жителю заглянуть кое-когда и в деревню, если на то будет нужда? Или ты меня колом по лбу хватишь тогда, Эро?
Э р о. Что ты, брат мой! «Еще и сольцы получишь, коль ягод принесешь». Перебирайтесь, ребятки, перебирайтесь, я вам не перечу, даже отвезу вас прямо-таки волчьей рысью.
Ю х а н и. Но лешие живо зададут им оттуда ходу, за это могу поручиться.
Л а у р и. Назад, брат, возвращаться родной порог высок. Это я и без тебя знаю, и не думай, что постучусь в твою дверь, коль уж однажды ее захлопнул. Первого мая я переселюсь.
Т и м о. А может, и я с тобой пойду.
Л а у р и. Я тебе не приказываю, но и не запрещаю. Делай как сердце подскажет. А я с первого мая переселюсь на поляну Импиваары. Сперва, пока не срублю себе маленькую теплую избушку, поживу в замшелой землянке, где жил наш дед, когда выжигал уголь. И до чего же славно я буду отдыхать там после дневных забот, слушая, как в лесу медведь ревет или тетерева токуют в Сомпио!
Т и м о. Решено! Я иду с тобой, Лаури!
Т у о м а с. Коль времена не поправятся, то и я последую за вами.
Ю х а н и. И Туомас! И ты переберешься туда?
Т у о м а с. Коль времена не поправятся.
Л а у р и. А по мне пусть Юкола зальется хоть медом, я все равно в мае переберусь.
Т и м о. Ты и я, Лаури! Мы с тобой, как вешние журавли, полетим на болото Сомпио. Только ветер в ушах засвистит.
Ю х а н и. А, куда ни шло! По правде признаться, в затее Лаури таится соблазн. Ведь лес-то он, брат, так и манит к себе, черт возьми! Мне уже чудится там такое приволье, что дух захватывает.
А а п о. Что вы задумали, безумцы? Перебираться в лес! Зачем? Ведь у нас есть хозяйство и дом. Свой золотой кров над головой.
Ю х а н и. Что правда, то правда дом у нас есть, и пока от него есть хоть немного пользы, мы будем держаться за него зубами и ногтями. Но если судьбе-злодейке вдруг вздумается перевернуть все вверх дном, все наши старания пойдут прахом, тогда пусть лес будет моим убежищем. И коль в амбаре будет пусто, хоть шаром покати, я мигом помчусь туда. А теперь возьмемся за хозяйство и станем трудиться всем на удивление. Так что вернемся-ка к тому, о чем была речь. Моей глупой голове сдается, что Аапо очень здраво рассудил наши дела. И все будет хорошо, коли мы сами будем блюсти мир и согласие. А если станем искать ссоры, так повод ведь всегда найдется.
С и м е о н и. Да уж найдется, пока в душе и теле каждого из нас сидит старый Адам и так и норовит подбить на грех.
Т и м о. Он почему-то всегда представляется мне этаким степенным дедом в войлочной шляпе, в длинном черном сюртуке, коротких штанах и красном
жилете пониже пупа. И в этаком наряде знай себе погоняет пару волов и все о чем-то думает.
С и м е о н и. Но ведь под старым Адамом понимают первородный грех.
Т и м о. Да я знаю, что он первейший греховодник, сам рогатый дьявол из ада. Но что ж тут поделаешь, коль он все ходит предо мной вот этаким мужичком да погоняет волов.
Ю х а н и. Оставим Адама в покое и будем держаться ближе к делу. Аапо, что же мы придумаем для наших двух торп: Вуохенкалмы и Кеккури?