А а п о. Не надо забывать, что оба арендатора возделали свои поля на месте глухого леса, и потому нам грех гнать их с насиженных клочков, это было бы несправедливо, до тех пор, пока у них хватит сил обрабатывать свои поля. Да и тогда еще они должны получить по закону какую-нибудь поддержку на старость. Это уж так положено. Но есть еще одно дельце, и, по-моему, весьма важное. Ведь это такой шаг, от которого либо поседеешь раньше времени, либо обретешь светлую жизнь и мирно доживешь до заката дней своих. И первым делом это касается тебя, Юхани. Вдумайся же в мои слова: хозяйство без хозяйки это только полхозяйства, вроде калеки на одной ноге. Дом без хозяйки, которая поутру спешит в амбар
Т и м о. Это ни дать ни взять волчье логово без волчицы или сапог без пары. Тут и впрямь всё на одной ноге, как сказал Аапо.
А а п о. Дом без хозяйки, которая поутру спешит в амбар, это все равно что хмурый день, и вечно и таком доме за столом будет гостем смертная тоска, будто в долгий осенний вечер. А славная хозяюшка да это же солнышко в доме, и светит оно и греет. Ты только послушай: утром, чуть свет, она раньше всех встает с постели, ставит тесто, кормит завтраком мужа и снаряжает его в лес, а потом с подойником в руках уже спешит на выгон доить пестрое стадо. Потом стряпает, и сколько тут хлопот! Вот она у стола, вот у лавки катает хлебы, вот мигом поправляет дрова в печи, пышущей жаром. А пока поднимаются хлебы, она присядет на минутку, с ребенком на руках, подкрепится кусочком хлеба с жареной салакой и запьет из жбана простоквашей. Не забудет она ни о собаке, верном страже дома, ни о кошке, которая таращит с печки сонные глаза. И вот она снова хлопочет и носится туда-сюда, налаживает в квашне второе тесто, катает хлебы, сажает в печь, а пот так и катится по ее лицу. И погляди: еще не село солнышко, а хлебы уже у нее на грядке под потолком и наполняют избу душистым запахом. И когда мужчины возвращаются из лесу, на вымытом столе их ожидает уже дымящийся ужин. А где же сама хозяйка? Опять она на дворе доит криворогое стадо, и в подойнике шапкой поднимается белая пена. Так вот она и вертится день-деньской, и только когда все в доме уже охвачены глубоким сном, она, благословясь, опускается на свою постель. Но и тут еще нет конца ее заботам. То и дело приходится ей убаюкивать малютку, плачущего в колыбели. Вот это, братья, настоящая хозяйка!
Ю х а н и. Золотые слова, Аапо, и я понимаю, к чему ты клонишь. Не иначе, как о моей женитьбе думаешь. Да, да, я понимаю. В хозяйстве, говоришь, жена нужна. Истина! Но не печалься: сдается мне, что твое желание скоро исполнится. М-да Признаться, мое сердце уже давно приворожила одна девица, и, если меня не обманывают старые приметы, она будет мне женой и отменной. Да, братцы мои, скоро настанут для нас иные денечки! Только вот хозяйничанье меня сильно беспокоит. Ведь это такая обуза! Хозяин за все перед богом в ответе. Так что помните: я теперь за всех вас отвечаю.
Т у о м а с. Ты? Это почему же?
Ю х а н и. Я ваш хозяин, и из-за вас еще когда-нибудь высосут всю кровь из моих пальцев.
Т у о м а с. Нет уж, я сам ответчик и за свою душу и за тело.
Т и м о. Я тоже сумею ответить сам. Вот!
А а п о. Не забывай, брат Юхани: такие речи только кровь мутят.
Ю х а н и. Да я ни на что не намекал, а вы как смола, как оводы в летнюю жару так и липнете к каждому слову, хотя отлично знаете мое сердце. Я начинаю сердиться!
А а п о. Оставим это. Ты лучше скажи нам, кто же та девица, что приворожила тебя?
Ю х а н и. Скажу прямо: это Венла, дочка бабки Лесовички.
А а п о. Гм!..
Ю х а н и. Что ты сказал?
А а п о. Гм только и всего.
Т у о м а с. Пренеприятная история
С и м е о н и. Венла? Вот так новость. Но пусть все сам господь рассудит.
А а п о. Гм, значит, Венла?
Ю х а н и. Что вы бормочете? А-а, я начинаю кое о чем догадываться! Да храни нас Христос! Ну-ка, выкладывайте все начистоту!
А а п о. Слушай: уже много лет я думаю о ней.
С и м е о н и. Если господь создал ее для меня, то о чем мне горевать?
Э р о. И не горюй. Создана она для тебя, а возьму ее я.
Ю х а н и.
А что скажет Туомас?
Т у о м а с. Пренеприятная история! И мне, признаюсь, девица по душе.
Ю х а н и. Вот как, вот как. Ну хорошо. А ты, Тимо?
Т и м о. Я скажу то же самое.
Ю х а н и. О господи Исусе! А ты, Эро?
Э р о. Я тоже искренне признаюсь в этом, как на духу признаюсь.
Ю х а н и. Хорошо, очень хорошо! Ха-ха! И даже Тимо, даже Тимо!
Т и м о. А что ж, коли она мне по душе? Правда, один раз она меня здорово поколотила и за волосы оттаскала, так что этой взбучки я вовек не забуду. Но что
Ю х а н и. Молчи, молчи! Дело теперь в том, любишь ли ты ее?
Т и м о. Люблю, и еще как, если, конечно, она меня любит.
Ю х а н и. Так, так! Стало быть, ты тоже станешь мне поперек дороги?
Т и м о. Вовсе нет, вовсе нет, если ты и впрямь не можешь ни образумиться, ни язык свой попридержать. Но все-таки девка мне очень нравится, и я тоже постараюсь сосватать ее.
Ю х а н и. Хорошо, хорошо! А Лаури что скажет?
Л а у р и. Мне дела нет до этой девицы.