Вдруг дверь скрипнула, и из избы выскочил Юхани, свирепо окликая других: «Выходите, ребята!» Вскоре они все в сильном расстройстве вывалили на двор и быстро зашагали в сторону села. Но не успели они пройти и пятидесяти шагов, как Юхани схватил камень с кулак величиной и, шипя от злости, швырнул его в дверь избы; избушка дрогнула, старуха взвизгнула за стеной и, приоткрыв дверь, долго кричала и бранилась, грозя кулаком вслед убегавшим братьям. А братья, не обмениваясь ни словом, с букварями в руках и котомками за плечами, быстро шагали по дороге в село. Злость придала им прыти; только песок шуршал под ногами да подпрыгивали котомки. Они даже не замечали пути. Долго длилось молчание, но Эро наконец не вытерпел и промолвил:
Ну, как дела?
Ю х а н и. Ага! Как дела? Так, стало быть, ты не вошел за нами в избу, сорока ты проклятая, воронье отродье? Не посмел, конечно, не посмел! Да и куда тебе такому вороненку! Ведь Венла утопила бы тебя в своих юбках. Ха, подумать только, а ведь ты мне еще раз приснился! Прошлой ночью. И этот сон что-нибудь да значит! Ты сидел вон там в бору, в обнимку с Венлой, а я возьми да и подкрадись тихонечко к вам. Но вы все-таки приметили меня, и что же сделала Венла? Схоронила тебя в своих юбках, черт ее подери! «Что это ты завернула в подол?» спросил я ее. «Только маленького вороненка», ответила девчонка. Хи-хи-хи! А главное это был совсем не сон, совсем нет, пес вас возьми! Все это от начала до конца выдумал сам Юхани, из собственной
головы! Да-да, он совсем не так глуп, как думают.
Э р о. Просто диву даюсь, как это мы разом приснились друг другу. Ведь я тоже видел о тебе сон, и вот какой: вы с Венлой стояли в бору и всё миловались да глядели на небеса. Вы вроде ждали сверху благословения вашей любви. Кругом тишь такая, точно к вам прислушиваются и небо, и земля, и лес, и даже пташечки лесные, а вы все ждете. Тут, откуда ни возьмись, старая ворона крыльями захлопала и прямо к вам летит. Взглянула на вас и сразу отвернулась, а потом расставила лапки и как капнет чем-то беленьким прямо на голову парню с девкой! Но ты, братец, не огорчайся, ведь мне все это приснилось, сам я ничего не выдумал.
Ю х а н и. Вот я тебя, окаянного!..
И он в ярости набросился на Эро, который не замедлил удрать от своего взбешенного брата. Одним прыжком соскочил он с дороги и, точно заяц, понесся по поляне, а за ним свирепым медведем бежал Юхани. И запрыгали тут котомки, сухая поляна загудела под ногами; остальные братья стали кричать, призывая поссорившихся образумиться и помириться. Однако Эро уже мчался обратно на дорогу, и братья побежали спасать его от гнева Юхани, который почти настигал младшего брата.
Т у о м а с. А ну-ка, остановись, Юхани!
Ю х а н и. Я ему шею сверну!
Т у о м а с. Постой, постой, брат мой!
Ю х а н и. Сгинь!
А а п о. Он тебе лишь отплатил той же монетой.
Ю х а н и. Будь проклят его злой язык, да и весь этот день! Боже ты мой! Ведь Венла всех нас оставила с носом. О крепкорогие дьяволы и великое воинство небесное! Ничего уже не видят глаза мои, всюду тьма-тьмущая и на земле и на небе. Будьте вы прокляты!
С и м е о н и. Не бранись, брат.
Ю х а н и. Буду! Я еще так побранюсь, что весь белый свет заходит ходуном и развалится, как старые дровни под мачтовым бревном!
С и м е о н и. Так что же нам делать?
Ю х а н и. Что делать? Не будь этот букварь божьим словом, я б изорвал его тут же в клочки! Но уж зато из котомки я сделаю лепешку! Хотите поглядеть?
С и м е о н и. Ради бога не измывайся над божьим даром. Вспомни-ка «Работницу из Паймио».
Ю х а н и. Сердце мое исстрадалось!
С и м е о н и. Страдания на земле манна на небесах.
Ю х а н и. Наплевать мне на манну небесную, раз я остался без бабкиной Венлы! Ох, братья мои и род мой великий! Если б вы только знали, что со мной творится! Ведь целых десять лет я, как дурак, думал об этой девке, а тут вдруг вся надежда пропала, разлетелась, как пепел по ветру.
Т и м о. Да, отказали нам утречком.
Ю х а н и. Каждому из нас!
Т и м о. Никого не пощадили, даже самого меньшо́го. Всем отказ.
Ю х а н и. Всем, всем! Но так-то оно, пожалуй, и лучше. Не дай бог, чтоб она досталась кому-нибудь из нас. Эх, дьявол побери, и задал бы я трепку этому счастливчику!
Т у о м а с. У нас не было никакой надежды. Ведь как ухмыльнулась девка, когда Аапо объявил о деле.
Ю х а н и. Выпороть бы ее, чертовку! Смеяться над нами! Погоди же, бестия! Аапо тут ни при чем, он из кожи лез вон, но хоть бы он пел, как херувим, все равно не помогло бы.
Т и м о. Вот если бы мы явились к девке в сюртуках из черного сукна, да чтоб жилетный карман оттопыривали часы, будто ядреная репа, да ключик позвякивал на цепочке, да еще в зубах торчала бы посеребренная трубка, тогда уж, пес ее возьми! из нашей затеи вышел бы толк.
Ю х а н и. Что баба, что сорока обе охочи до блестящих безделушек. Но что это Аапо молчит, точно замерзшее озеро?
А а п о. В бурю, братец, сколько ни кричи, нет ответа. Или гнев твой уже начинает отходить?
Ю х а н и. Ах, в сердце у меня бушует кровавая буря! И она не скоро уляжется. Но все-таки скажи хоть слово.