Ю х а н и. Замолчи, Эро! Отправимся-ка лучше свататься, а заодно в школу с котомками за спиной.
А а п о. Но чтобы все было честь по чести, говорить там, в избушке, должен кто-нибудь один.
Ю х а н и. Да, пожалуй, так. И ты, Аапо, будто создан для такого дела. Говорить ты мастер. Твои речи так и распаляют душу. Поистине! Тебе на роду написано стать попом.
А а п о. О, много ли я знаю? И к чему толковать о талантах? Здесь, в лесах, они все равно пропадут во мраке безвестности, исчезнут, как журчащий ручеек в песке.
Ю х а н и. Это такое несчастье, что ты не попал в школу!
А а п о. Да разве под силу было выучить меня с нашим достатком? Не одну котомку надо из дому утащить, чтобы из парня поп вышел. Но вернемся к сватовству. Пусть будет по-вашему. Речь за всех буду держать я и постараюсь сделать это с толком.
Ю х а н и. Итак, за дело! О боже Но теперь уж ничто нам не поможет за дело и никаких! Котомки оставим снаружи, возле бабкиного дома, и Лаури покараулит их от свиней. Ну, пошли! И давайте войдем в невестину горницу с букварями в руках этак будет поторжественней.
Э р о. Особенно, если откроем страничку с петухом.
Ю х а н и. Ты опять за свое? А ведь петух напомнил мне про страшный сон. Всю ночь он не давал мне покоя.
С и м е о н и. А ну-ка, расскажи может, в сне твоем знамение какое?
Ю х а н и. Мне приснилось куриное гнездо вон там, на печке, а в нем семь яиц.
С и м е о н и. Семь сыновей Юколы.
Ю х а н и. Но одно яичко было до смешного маленькое.
С и м е о н и. Эро!
Ю х а н и. Петух издох.
С и м е о н и. Наш отец!
Юхай и. А за петухом и курочка.
С и м е о н и. Наша мать!
Ю х а н и. И тут на гнездо набросились всякие мыши, крысы и горностаи. Что бы эти твари могли означать?
С и м е о н и. Наши греховные страсти и мирской соблазн.
Ю х а н и. Должно быть, так. Налетели горностаи, и крысы, и мыши и давай катать яички да постукивать ими друг о друга. Яички скоро разбились, и из того маленького как ударит в нос страшной вонью!
С и м е о н и. Заметь себе это, Эро.
Ю х а н и. Яйца, значит, разбились. И вдруг страшный голос, будто грохот многих водопадов, закричал мне в ухо с печки: «Все порушено, и этот грех велик!» Вот что прокричали мне. Но мы все-таки собрали эту мешанину,
стали жарить ее, и получилась у нас яичница. Мы и сами ее отведали и соседей угостили.
Э р о. Хороший сон.
Ю х а н и. Дурной, очень дурной: ведь от тебя воняло, как от преисподней. Да, слишком горький сон приснился мне о тебе, братец!
Э р о. Но зато я видел о тебе самый что ни на есть сладкий сон. Мне приснилось, что петух из букваря снес тебе в награду за усердие и смекалку целую кучу леденцов и кусочков сахара. Ты никак не мог нарадоваться и все посасывал их. Даже меня угостил.
Ю х а н и. Вот как, и тебя угостил? Это не худо.
Э р о. Еще бы! Угощение никому не во вред.
Ю х а н и. Ну, конечно. Особенно, если я сейчас угощу тебя малость палкой.
Э р о. Почему только малость?
Ю х а н и. Заткни свою глотку, щенок!
Т у о м а с. Да и ты вместе с ним. И айда!
А а п о. Забирайте котомки и буквари.
Так отправились они сватать соседскую дочку. Они шли молча, гуськом перевалили через пригорок с картофельной ямой, потом поднялись по каменистому склону и вскоре уже стояли возле избушки бабки Лесовички.
Ю х а н и. Вот мы и пришли. Котомки оставим тут, а ты, Лаури, будь верным стражем, пока мы не вернемся.
Л а у р и. А надолго ли вы?
Ю х а н и. Как дело того потребует. А есть ли у кого колечко?
Э р о. Тебе оно ни к чему.
Ю х а н и. Есть ли у кого колечко в кармане?
Т и м о. У меня нет, да, пожалуй, и у других тоже. То-то и оно: молодому парню всегда надо бы иметь колечко про запас.
Ю х а н и. Эх, черт возьми! Вот и торчим тут теперь. Ведь только вчера к нам заходил коробейник Ийсакки, и я мог бы купить у него и кольцо и шарф, но мне, свинье, было невдомек.
А а п о. Эти штучки мы успеем купить и потом. Так-то оно будет еще лучше, когда сперва мы узнаем наверняка, надо ли нам, и кому именно, делать эту приятную покупку.
Ю х а н и. Кто там хлопнул дверью? Не Венла ли?
Т и м о. Нет, это бабка, беззубая карга.
Ю х а н и. Ишь как жужжит прялка Венлы будто веселый навозный жук в летний вечер, предвещая вёдро. Идем! Где мой букварь?
А а п о. Да у тебя в руке, брат. Похоже, ты малость потерял голову, бедняга.
Ю х а н и. Не велика беда, братец. Скажи-ка, не в саже ли у меня лицо?
Э р о. Нисколечко. Ты такой чистенький да тепленький, как только что снесенное яичко.
Ю х а н и. Ну, пошли!
Э р о. Погодите! Я моложе всех и потому должен открыть вам дверь и войти последним. Милости прошу!
Братья вошли в низенькую избушку бабки. Впереди Юхани с вытаращенными глазами и торчащими, как щетина у кабана, волосами, а за ним чинно и важно следовали остальные. Как только они вошли, Эро захлопнул за ними дверь, но сам остался во дворе и, лукаво ухмыляясь, уселся на лужайке.
Хозяйка, в горнице которой теперь стоят пять братьев-женихов, еще шустрая и бойкая старушка; она добывает себе пропитание тем, что держит кур и собирает ягоды. И летом и осенью она вместе с дочкой Венлой без устали обходит леса и поля, собирая землянику и бруснику. Венлу считали девушкой пригожей. У нее были рыжеватые волосы, взгляд лукавый и острый, рот был немного великоват, и, может, даже слишком. Ростом она была невысокая, но кругленькая и дюжая. Вот какая пташка укрывалась в сосновом бору.