Тебе не стоит возвращаться в свои покои. Уезжай из Русахинили сейчас же и немедленно. И лучше всего куда-нибудь подальше, например в Эребуни. Я знаю, у тебя там есть друзья. Найди себе занятие, достойное твоего ума и положения. И на какое-то время забудь о своей родине.
Мар-Зайя едва сумел скрыть свое удивление. Они оба понимали: Руса не вправе указывать ассирийскому посланнику, но учтивость, с которой это было преподнесено, наталкивала на мысль, что царь действительно хочет помочь ассирийцу.
Видя, что мар-шипри-ша-шарри все еще сомневается, Руса добавил:
Поверь, новости всегда летят быстрее лошадей. Очень скоро ты все поймешь и будешь мне благодарен. Я ценю твою преданность Арад-бел-иту и хотел бы еще вернуться к этому разговору, однако пока обстоятельства диктуют свои условия.
Царь приказал спешиться одному из своих телохранителей, чтобы Мар-Зайя мог взять его коня, дал двух охранников в сопровождение. По-доброму попрощался.
Вернувшись во дворец, Руса послал за начальником тайной службы Багратом.
Наложницы сняли с царя одежды, намаслили всевозможными мазями упругое тело, принялись разминать уставшие мышцы. Все это время он оставался задумчив и никого не замечал.
Баграт, высокий худощавый мужчина средних лет, появился в царских покоях почти незаметно, осторожно встал у стены, тихо сказал: «Мой повелитель», на что Руса очень живо откликнулся, поманил к себе и спросил:
Он уже здесь? В Русахинили?
Прибыл вчера вечером. Приходил во дворец.
Что он хотел?
Спросил, где остановился ассириец по имени Мар-Зайя, который обманом присвоил себе звание мар-шипри-ша-шарри.
И каким был твой ответ?
Что он недавно покинул столицу, отбыв в неизвестном направлении. Но если будет на то воля ассирийского посланника, царь Урарту найдет этого наглеца и передаст его в руки Ассирии.
Руса, довольный находчивостью сановника, улыбнулся:
Ты, как всегда, читаешь мои мысли Нам лучше подождать, посмотреть со стороны, чем закончится эта грызня в Ассирии. Мы вмешаемся, лишь когда будем уверены в том, кто сядет на престол в Ниневии Как его зовут этого нового мар-шипри-ша-шарри?
Мой повелитель, этим летом ты с ним встречался. Это Мар-Априм.
3
Пятью месяцами ранее.
Весна 683 г. до н. э.
Урарту. Город Эребуни.
Население не более 20 тысяч человек
Анкар проснулся среди ночи от кошмара, даже вскрикнул: так ему стало страшно. Пытаясь спастись от страха, зажег свечу. Свет вернул старику самообладание. Покосившись направо, Анкар недовольно крякнул: на широкой деревянной кровати никого не было, и как ушла молодая жена, он не слышал.
«Интересно, и давно моя Санит шляется по ночам, когда муж спит и ни о чем не подозревает? шевельнулась в его голове неспокойная мысль. Знает ведь, что сон у меня
крепкий, вот и пользуется».
Он спустил ноги с кровати, влез в деревянные колодки, в которых ходил по дому, и, шаркая ими по полу, прошел из спальни в соседнюю комнату, где Санит мастерила днем всякие поделки скорее, себе на радость, чем им на пропитание: чего-чего, а средств на жизнь у них хватало. Где-то глубоко в душе он все-таки надеялся, что жена неподалеку
Писец Анкар начинал свою службу властителям Наири еще во времена царя Русы, сына Сардури. При царе Аргишти писец возглавлял ведомство, которое вело переписку со всеми провинциями Урарту. При нынешнем правителе стал отвечать за внешние сношения, делая переводы документов с инородных языков на урартский13.
В свои шестьдесят Анкар достиг вершин того, на что может замахнуться человек его положения. С ним считались, ему доверяли, он пользовался уважением сильных мира сего. Единственное, чего у него не было, друзей и благодарных учеников. Анкар никого не подпускал к себе близко, сторонился интриг, и все, чего хотел, остаться наедине с письмом, которое знал почти досконально.
Беда подкралась незаметно. Кто бы мог подумать, что этого старика еще можно расшевелить, пробудить в нем плотские желания, заставить сердце биться, словно в юности! Звали ее Санит. С тех пор, как эта мидийская наложница появилась в его доме, жизнь пошла наперекосяк. Сначала Анкар освободил рабыню ото всей тяжелой работы, приказав прислуживать ему за столом. Затем поселил в комнате по соседству со своей спальней. Санит же стала вить из него веревки, требовать дорогих подарков и одежд, и со временем превратилась в полноправную хозяйку в доме. С этих самых пор и не стало хватать писцу жалованья. Пришлось обращаться к тамкару, ссужавшему золото самому царю.
Когда платить по долгам оказалось невмоготу, судьба подарила Анкару встречу с ассирийским посланником, желавшим любой ценой попасть в царские архивы. Мар-Зайя просидел там две недели. И все бы ничего, но ему понадобились несколько табличек. Платил он наперед и очень щедро, поэтому Анкар и не смог устоять, хотя знал, что идет на преступление.
Писец вынес из дворца целый ящик табличек и все спрятал дома, но вместо мар-шипри-ша-шарри к нему тем вечером пожаловал Баграт, начальник тайной службы Урарту, в сопровождении десятка солдат. Гость тут же заговорил о Мар-Зайе, а узнав, что того интересуют расписки и счета на некоторые поставки, связанные с ассирийским министром Саси, потребовал все эти документы изъять. Анкар побелел, чуть не выдал себя, но заверил, что беспокоиться не о чем. Хотя Баграт вскоре ушел, в доме осталась стража, с какой целью Анкар спрашивать не осмелился, но сам затрясся от страха.