-- Еще чем можешь похвастать?
-- Я поставил пьесу на летнем театре!
-- И чем был награжден за это?
-- Славой!
-- А ведь ты когда-то учился плавать и кататься верхом! -- И Джои Беллью с совершенно бесполезной энергией стукнул стаканом по столу. -- Нет, все же интересно знать, на что ты годишься! Ты всегда был очень здоровый и крепкий, но даже во время пребывания в университете ты не занимался футболом! Ты не греб... Ты не...
-- Я боксировал и фехтовал!
-- А когда ты последний раз боксировал?
-- Ну не так давно! И все обратили внимание на мою выдержку и сноровку, только я...
-- Ну, что?
-- Но приятели нашли, что я несколько нервничаю...
-- Ты хочешь сказать ленив?
-- Нет, я всегда считал это евфемизмом!
-- Послушаейте, сэр: мой отец, ваш дедушка, Исаак Беллью, одним ударом убил человека, когда ему было шестьдесят девять лет!
-- Человеку?
-- Нет не человеку, а вашему дедушке, негодник вы этакий! А вот когда тебе будет шестьдесят девять лет, ты и москита не будешь в состоянии убить!
-- Да, дорогой дядюшка, времена меняются. В наше время за убийство человека отправляют в тюрьму.
-- Твой отец однажды проехал верхом сто восемьдесят пять миль, без сна, загоняв трех лошадей.
-- А вот живи он теперь, тоже самое путешествие он мог бы чудеснейшим образом совершить в пульмановском вагоне.
Старик чуть не задохся от негодования, но осилил свое волнение и постарался как можно внятнее спросить:
-- Сколько тебе лет?
-- Имею полное основание думать, что...
-- Знаю, знаю! Двадцать семь лет! В двадцать два года ты вышел из колледжа. В продолжении целых пяти лет ты пачкал, мазал и играл. Но, как пред богом и людьми, отвечай мне искренно: на что ты теперь годен? Когда я был в твоем возрасте, я владел только одной парой нижнего белья. Я гнал скот в Кадузу. Но я был тверд и крепок, как скала, и мог спать на голой скале. А питался я солониной и медвежатиной. И еще теперь я в физическом отношении гораздо больше мужчина, чем ты! Ты весишь около 165 фунтов, и я сейчас еще могу побороть тебя или же ударом кулака бросить на землю!
-- Ну что ж: от чернильного чая или же коктейля богатырем не станешь!-- с видом извинения произнес Кит.-- Неужели же, дядюшка, вы не видите, до чего изменились времена! А кроме всего прочего, я не получил должного воспитания. Моя очаровательная но... глупая мамаша...
Джон Белью негодующе и беспокойно заерзал на стуле.
-- Как вы сами давеча заметили. Она была слишком добра ко мне. Она, что называется, держала меняв вате и т. д. Вот, видите ли, если бы в мои юношеские годы я предпринимал такие точно поездки, как вы в свое время...
Я, между прочим, удивляюсь, почему вы никогда не приглашали меня! Вот Хелля и Робби вы взяли с собой, когда отправились в Сиерру и Мексику!
-- А это потому, что ты по моему слишком смахивал на лорда Фаунтлероя!
-- Ваша в том, дорогой дядюшка, вина! Ваша и моей бесценной матери! Скажите, пожалуста каким образом я мог закалить себя? Ведь в ваших глазах я был и оставался ребенком. Что же еще оставалось, как не эскизы, офорты и песенки? Разве же я виноват в том, что мне никогда и никто не говорил о настоящем труде?
Старик взглянул на племянника с открытым неодобрением. У него не хватало терпения выслушивать благоглупости Кита.
-- Ну, хорошо! Я решил предпринять еще одну из тех поездок, которые ты называешь мужскими! Что скажешь, если я предложу тебе присоединиться ко мне?
-- Должен сказать вам, что поздно спохватились! А куда вы собрались?
-- Хелль и Роберт собрались в Клондайк, и я решил немного проводить их за Пролив и Озера, а там вернуться...
Он не успел докончить фразу, так как молодой человек бросился к нему и схватил его руку.
-- Спаситель мой!
Джон Беллью немедленно насторожился. Он и не мечтал о том, что его предложение будет так скоро принято.
-- Что ты хочешь этим сказать?--спросил он.
-- Когда уезжаете?
-- Это будет очень тяжелый путь! Тебе не выдержать его!
-- Выдержу! Я умею работать! Я научился работать с тех пор, как вошел в "Волну"
-- Каждому придется взять с собой продовольственных и всяких иных запасов на целый год. А наберется там такая уйма народу, что индейцам не справиться со всем багажом. Хелль и Роберт решили на себе тащить поклажу. Вот поэтому-то я и решил пойти с ними -- помочь немного. Если ты отправишься с нами, то тебе предстоит то же самое.
-- Я еду с вами.
-- Но ты не умеешь тащить поклажу!
-- Когда уезжаете?
-- Завтра!
-- Не подумайте только, что это на меня подействовала ваша лекция о твердости и т. д.-- сказал Кит, уходя.-- Я и до вас решил убраться куда--нибудь -- неважно куда, от О'Гары!
-- Кто это -- О'Гара? Японец?
-- Ничего подобного! Он -- ирландец, форменный погонщик рабов, но в то же время мой лучший друг! Он -- редактор, собственник и великий инквизитор "Волны". Все повинуются ему. Он в состоянии заставить двигаться мертвецов!
Той же ночью Кит Беллью написал письмо О'Гаре: "Я беру себе отпуск только на несколько недель,-- писал он.-- Вам придется подыскать кого нибудь для продолжения фельетонов. Мне очень грустно, дружище, но вопрос сейчас идет о моем здоровьи. Когда вернусь, стану работать ровно вдвое".