Это они, гады, боялися, видимо, своего народа. Да и какого там своего не было ничего своего и родного у этого сброда.
Убежать Буривою было уже поздно. Да и не стал бы он никуда убегать не тот у него был нрав да характер. А эти негодяи уже тут как тут нарисовалися. Догнали они его и в кольцо плотное взяли.
Опа-на! воскликнул удивлённо Борзан, Да никак это наш дурак! Уже оклемался? Вот так-так! И чудесные же дела
И он в зловещей ухмылке рожу себе оскалил.
Послушай, боярин, обратился к нему один из ратников, тот самый, который Буривоя хлыстом яро хлестал, а ведь он по приметам на того малого смахивает, коего мы на прошлой неделе везде искали. Ну, на самозванца того опасного
Ага, точно, согласно покачал башкою Борзан, И как я сам об этом не догадался? Эй, ты, дурак как звать-то тебя? Отвечай!
Для пущей строгости он ткнул Буривоя в плечо копьём. «Да, подумал тот с сожалением, видать, и впрямь я попал Что ж делать-то, а?.»
И тут ему свистулька Богумирова вспомнилась внезапно.
Как меня зовут, я сам ведаю, ответил он боярину дерзко, Тебе о том знать покамест будет рано
Это почему же рано? усмехнулся Борзан, превосходством своим над босым пешеходом упиваясь, Для меня ничего не рано и ничего не поздно, а всё только лишь в самый раз. Ха! А ну, молодцы свяжите этому наглецу руки да привяжите его к седла луке. Пускай до города пробежится, как заяц, а там мы ужо найдём способ, как язык ему развязать!
Рано радуешься, Борзайка-дурак! воскликнул тогда Бурша в негодовании, Это не я у тебя побегаю, а ты сам у меня сейчас зайцем станешь!
Сунул он свистульку себе в рот, да и засвистал в неё презвонко. И до того громким и пронзительным был у неё звук, что даже кони от неожиданности всхрапнули и в страхе прочь отпрянули.
Сначала-то вроде ничего не произошло. Пара пчёлок с полей, зудя пронзительно, мимо лишь пролетели. А потом и началось, да такое, что посмотреть на это было любо-дорого! Примчалась вдруг молниеносно пчела одна возмущённая да бац! прямо Борзану в глаз она и жиганула!
А за первой вторая, третья, десятая, двадцатая Целые рои с полей окрестных взметнулися и давай всю банду вместе с конями куда ни попадя жигать да жалить. Заорали мерзавцы не своими голосами, замахали они руками, словно ветряками в ураган, а кони их заржали что было мочи, и бешено понеслися прочь.
А Буривою зато хоть бы хны! Не тронули его совершенно взбешённые те рои, пожалели его, пощадили, покорились они свистульке волшебной силе
Проследил князь со вниманием злорадным, как оголтелая вооружённая банда стремительно от него стрекача задала, а потом свернул он быстрёшенько в лесок и далее пошёл по лесным извилистым тропкам. Благо, места сии он ведь сызмальства знавал, а с тех пор, как он для всех пропал, ничего в округе, в общем-то, не поменялося радикально.
В мозгу у Буривоя уже созрел планец, как ему в родную Аркону поскорее бы попасть и, в то же самое время, в лапы захватчиков его законной власти не попасться бы.
Дело в том, что из княжеских палат за пределы города вёл тайный подземный ход. Об этом ходе знал лишь правящий в Арконе князь, и больше не знал никто. Батяня Уралад, когда Буривой уже отроком умным стал, этот ход ему как-то показал и строго-настрого запретил о нём кому бы то ни было рассказывать, даже и младшему брату. Этот ход давным-давно предки их предусмотрительные отрыли, чтобы в случае крайней нужды, в последнем, как говорится, случае, когда обложат их город врагов тьма-тьмущая, осаждённых людей наружу вывести было б можно.
А вот уже и сама Аркона на горизонте показалась Радостно забилось сердце князя, когда он столицу свою вновь увидал. Но и печаль в душе его разлилась тоже, потому что ныне-то он был низложен
Бурша твёрдо знал, что его уже вовсю ищут. Поэтому он влез на огромный дуб, ему с детства ведомый, и спрятался там в потаённом глубоком дупле. И точно послышались вскорости голоса людские, и понял спрятавшийся бывший правитель, что это воины Гонивоевы в его поисках тут рыщут.
К счастью, дупло с земли было незаметно. Отсиделся там Бурша до самого вечера, а как стемнело, то он с дерева слез и пошёл к колодцу одинокому, где был устроен в подземелье потайной вход. Внимательно оглядевшись и ничего подозрительного не заметив, ухватился Буривой за колодезный журавель, да и стал вниз-то спускаться
Ага, вот и дверь, в стенку вделанная! Отворил он её, вовнутрь открыл и оказался в тёмном, хоть глаз коли, подземелье. Благо, на стенах факелы оказались воткнуты, для ходоков приготовленные. Высек Бурша огня из кремня и кресала, запалил первый попавшийся факел и побрёл вперёд по проходу каменному
Минуток с пятнадцать он по лазу тому пробирался без лишней спешки и, наконец, глядь показалась впереди каменная витая лестница. Вела она прямиком в покои княжеские и оканчивалась махонькой незаметной дверцей, замаскированной с той стороны так, что её вовсе не было заметно.
Добрался Буривой до этой двери, факел потушил и с бьющимся сильно сердцем её чуток приоткрыл. Смотрит Гонивой возле стола дубового спиною к нему сидит и на пергаменте что-то вроде как пишет. «Работает с документами, паразит!»