СТАРАЯ КАЛИТВА, НОВАЯ КАЛИТВА. Здесь логово бандитов, здесь их главные силы. И здесь должно состояться сражение Колесникову некуда деваться, он примет бой и проиграет его.
Так думали в штабе объединенных красных частей
Отряд Гусева прибыл в Криничную поздним ноябрьским вечером. Дальний переход, степной холодный ветер, скудный обед сделали свое дело: бойцы ждали тепла, ужина.
Село встречало красноармейцев гостеприимно: бойцов разместили в лучших домах, накормили, обогрели.
Командира отряда позвал в свой дом зажиточный крестьянин, Петро Руденко. Гусев и комиссар отряда, Васильченко, охотно согласились ничто не насторожило, не обеспокоило красных командиров.
Руденко подвижный, с цепким взглядом быстрых желтых глаз щедро потчевал гостей, поднимал на смех их осторожные вопросы.
Да какие там в Криничной бандиты, шо вы говорите! похохатывал он. Советская власть нас не забижала, партейную линию большевиков принимаем полностью. Так что
Что ж, Колесников и не является сюда? недоверчиво уточнил Гусев, сидя за столом в расстегнутой гимнастерке и без сапог. Мы имеем сведения, что у вас тут, в Криничной, целый отряд создан.
Руденко вопросы Гусева привели в неподдельное веселье.
Та який там Колесников! В глаза его никто у нас нэ бачив. Являлись, правда, трое, на конях. Бунтовали народ. Шоб, значит, в банду записывались. И за Советы агитировали, но без коммунистов. Вот. Ну, побывали они у нас то ли час, то ли два. Трех наших дураков сманили Ваську Козуха, Гришку Ботало да Ивана Калитина. Те на коней да в лес с ними и подались Нехай. Все равно им головы поскрутят. Против законной власти выступать последнее дело.
Это верно, согласился вконец успокоенный Гусев, и, строгое чернобровое его лицо разгладилось усталой улыбкой. Власть наша, рабочих и крестьян, чего против нее идти? В семнадцатом за нее с царем бились, в гражданскую сколько крови пролили Эх, сколько народу, да какого, положили!..
Гусев опустил на грудь большую лобастую голову, задумался. Сидел так с минуту; потом вскинул на Васильченко грустные глаза:
Пошли-ка, комиссар, по избам пройдем, глянем, посты заодно проверим.
Та лягайтэ вы отдыхать! мягко запротестовал Руденко. Какие там посты?! И охота вам по ночам шастать. Бандиты, черт бы их подрав, сами темноты боятся. Под юбки жинок небось при свете еще поховались. А хочешь, командир, так мы сами вас караулить будем. Мужиков у нас богато, скажу им
Ну что, насчет дополнительных караулов из местных жителей, по-моему, неплохо, комиссар? рассуждал Гусев, уже выходя из дома Руденко. Пускай с нашими посидят до утра Хорошая мысль, хозяин. Давай-ка, пошли с нами. Люди твои надежные?
Руденко, забегая вперед, обиженно и истово крестился.
Да господь с тобою, командир! Шо ж, я не понимаю?! Да ради нашей Красной Армии ночку одну недоспать Тьфу! Нам самим бандиты поперек горла. Отдыхайте спокойно, а завтра с утречка и тронетесь. Мы слышали, бой у вас с Колесниковым в Калитве.
Про все вы тут слышали, добродушно проворчал Гусев.
Они втроем, не спеша, двигались от хаты к хате, стучались; в хатах смотрели, как устроились красноармейцы, толковали с хозяевами. Руденко просил их не спать эту ночь, помочь караулам нехай, мол, бойцы как следует отдохнут перед боем.
Добровольцев набралось человек двадцать. Охотно одевались, выходили в ночь морозную, звездную. Громко перекликались между собой, балагурили с красноармейцами.
Штоб глядели у меня! покрикивал на мужиков Руденко.
Нехай спят! Не маленькие, ясно.
Понимаем, что к чему! неслось из толпы
Гусев с Васильченко вернулись в дом Руденко; семья хозяина уже спала. Руденко повел командиров в горницу, указал им при свете каганца на высокую, со взбитыми подушками кровать.
Лягайтэ туточки. На перине небось сто годов не спал, командир?
Гусев, стаскивающий с ног сапоги, засмеялся расслабленно:
На простынях-то забыл когда спал Сконфуженно потянул носом: Ноги бы помыть, а, хозяин? На такую постель Ты бы нам где попроще постелил.
Лягайтэ, лягайтэ! замахал Руденко руками. Какие там ноги!..
Разбудили Гусева под самое утро. Он в мгновение, по военной привычке, подхватился, цапнул рукою одежду, с холодом в груди ощутив вдруг, что нет под гимнастеркой привычного и твердого бугорка нагана. Не было рядом и Васильченко. Стояли перед Гусевым какие-то темные рослые фигуры, и одна из них, в пышном малахае, грубо тыкала ему в грудь дулом винтовки. Внесли лампу.
Ну, здорово, командир! хохотнул широкоплечий рослый человек
в коротком кожушке. Он стоял перед Гусевым в вольной позе, картинно отставив ногу, придерживая рукой шашку в белых ножнах. Спишь, значит? А кто ж бандитов ловить будет, а?
Стоящие рядом с ним мужики загоготали.
Вы Вы кто? Гусев попытался встать, но дуло винтовки безжалостно откинуло его к стене.
Мы-то?.. Мы кто? повернулся рослый к бородачам. Я, к примеру, Колесников Иван Сергеевич, слыхал, может, про такого? А? А ты Гусев. Так? И собирался меня убить.
Колесников выхватил вдруг из ножен клинок, замахнулся.
Не надо тут, Иван Сергеевич! завопил, выскочив из-за спин мужиков, Руденко. Бабе постелю спортишь. На дворе лучше. Дай-ка я сам его сам поймал, сам и решу.