Я не имею права осуждать тебя, мысленно прошептал я. Ты тоже страдаешь, тоже ищет спасения. И, может быть, в глубине души ты всё ещё любишь меня.
Я не знаю, правда ли это. Не знаю, есть ли у меня ещё силы поверить в то, что даже в этом разрушенном мире, в сердце которого предательство и боль, всё ещё есть что-то ценное.
Может быть, я всё ещё способен простить? Простить ее холод. Простить ее слабость.
А должен ли я прощать?
Острая боль от резкого движения пронзила меня, но что значит эта боль по сравнению с тем, какая боль терзает мою душу?
Глава 16
Чужая больПодняв на меня взгляд, обжигающий ненавистью и яростью, генерал сделал невероятное усилие, чтобы переставить ногу. Каждое движение казалось ему непосильным, словно внутренний пожар охватил его изнутри, а воля сопротивлялась боли.
Давайте я помогу вам! поспешно бросилась я к нему, чувствуя, как сердце сжимается от беспомощности. Но в этот момент вдруг прозвучал резкий рык и я остановилась, словно удар молнии прошел по воздуху:
Не трогай меня! прорвалось из его горла, с такой яростью, что даже воздух вокруг
словно сжался.
Я не знала, чем еще могла помочь. Перед глазами у меня мелькнули картины его лицо, искаженное страданиями, тело, борющееся с болью, словно какой-то ужасный демон. Я видела, как ему невероятными усилиями удается просто стоять на ноге, которая, похоже, вот-вот предаст его.
Не вздумай ко мне подходить! сквозь зубы процедил генерал, словно его слова последний щит, который держит его в этой борьбе.
Растерянная, я смотрела, как трость выпала из его руки и легла на роскошный ковер с узором, похожим на древние руны, словно сама судьба решила оставить свой знак. Генерал, опершись рукой на стену, медленно, с трудом, опустился на край кресла. Его лицо смесь боли, гнева и усталости, словно он на грани полного разрушения.
Я поспешила к трости, подняла ее и протянула ему.
Может, не надо так резко вставать? мягко спросила я, стараясь говорить спокойно, хоть внутри меня чувствовалось, будто я балансирую на тонкой грани. Если вам больно, можете опереться на меня.
Он взглянул на меня с недоверчивым выражением, словно я сказала что-то совершенно абсурдное.
На тебя? произнес он, с легкой усмешкой, которая быстро исчезла, уступая место новым волнам боли.
Да, на меня, повторила я, внутренне напрягаясь, будто собиралась взять на себя весь этот груз. Я могу помочь.
Генерал, словно услышав что-то невероятное, усмехнулся сквозь зубы:
У тебя позвоночник на пол ссыплется, произнес он, и в его голосе звучала ирония, и усталость.
Я почувствовала, как внутри зашевелилось что-то смесь обиды и решимости.
Еще чего! заявила я, подставляя плечо, я бабушек на себе носила! Средней крупности
Он посмотрел на меня с недоверием, его глаза были полны боли и ярости, словно он боролся с внутренним штормом.
Я вешу, как три такие бабушки, добавил он с легкой улыбкой, а то и четыре. Так что не ерунди.
А давайте проверим? предложила я, делая шаг вперед и снова подставляя плечо.
Он сжался, словно ощутив, что я действительно могу стать его опорой, и резко бросил:
Еще чего! и, с трудом собрав силы, встал с кресла, стоящего в коридоре сделал усилие и повернулся обратно в свою комнату.
Я последовала за ним.
Наконец, он сел, поставив трость на место, словно закончив еще одно сражение.
Я понимаю, что помощь для вас это слабость. Но вы не слабый, тихо сказала я, стараясь донести до него свою искреннюю мысль. Сила не в том, чтобы не просить о помощи, а в том, чтобы уметь ее принимать, когда она действительно нужна.
Генерал посмотрел на меня долгим взглядом, в котором читалась вся гамма чувств от гнева до отчаяния.
И сколько же вам заплатили за то, чтобы я побыл вашей обузой? прошептал он, и в его голосе прозвучала горечь, словно он уже давно смирился с этой мыслью.
Пока я думала, что ответить на стене за его спиной прямо по обоям поползли предупреждающи языки пламени. Позади меня что-то с грохотом упало на пол.
Но как только я протянула руку, чтобы помочь, стены комнаты вдруг затрещали. Люстра на потолке зазвенела, а я резко сделала шаг назад. Но что-то говорило, что уже поздно.
Глава 17
Потерявшие всеГенерал глубоко вздохнул, крепко зажмурился и сжал кулаки.
Перестань! прорычал он, а я видела, как лицо стало напряженным.
Сейчас я стояла, застыв в одной позе, словно мир вокруг меня вот-вот рухнет, если я сделаю хоть одно неверное движение.
Словно замедленной съемке, я увидела, как пламя вдруг исчезает, растворяясь в воздухе, оставляя лишь легкое ощущение недосказанности.
«Нифейхосебе!» мелькнуло у меня в голове. Между прочим, за такое, по правилам, сиделкам полагается очень солидная доплата и больнчные!
Я сделала шаг вперед, стараясь держать спокойствие, и тихо произнесла:
Ваша супруга пока еще ничего мне не заплатила, хотя внутри меня все сжалось от страха и неизвестности. Я просто хочу помочь вам.
Генерал повернул голову, взглянув на меня с недоверием, и в его глазах я заметила внутреннюю борьбу между гордостью и нуждой в помощи, которая, кажется, с каждым мгновением разгоралась с новой силой.
Ты не понимаешь, произнес он тихо, словно шепотом, в котором таилась решимость. Я не могу позволить себе быть обузой. Не могу позволить видеть меня таким. Я люблю свою жену, но вижу, как изменилось ее отношение. Я чувствую это Я вижу, как она отворачивается от меня, как ее взгляд смотрит вроде бы на меня, но как бы сквозь. И я знаю, какую опасность я для нее представляю! Как ее пугает моя внешность!