Кристина Юраш - Исполняющая обязанности жены генерала дракона стр 10.

Она ведь была не одна? внезапно спросил он, а я почувствовала в его словах нечто странное.

Глава 14

Тонкая грань разделяла вопрос и утверждение.

«Он обо всем догадывается!», пронеслось в голове, и я почувствовала, как внутри всё сжалось от неопределенности.

В этот момент я не могла произнести ни слова. Врать было бы предательством, а говорить правду словно бросить вызов судьбе. Поэтому я молчала, словно замерев, ожидая следующего удара или откровения.

Увидев мой взгляд, генерал вдруг посмотрел на меня с горькой, почти насмешливой улыбкой той, что скрывает драмы, разрывающие сердце изнутри. Его глаза, обычно полные силы и власти, сейчас казались пустыми, усталыми. В них отражалась вся его трагедия, вся его потеря.

Не надо так на меня смотреть, тихо произнес генерал, голосом, насыщенным усталостью и разочарованием, словно он сам уже принял свою судьбу. Не надо так.

Я не могла понять, что именно он имеет в виду. Что за «так»? Почему его взгляд полон боли? Почему его слова звучат как шепот, в котором слышится вся тяжесть мира?

Как «так»? спросила я, робко, пытаясь понять его внутренний посыл.

Он указал рукой на меня, и его голос прозвучал как эхо боли, которая разрывала его сердце безжалостная, непреодолимая.

Вот так, сказал он тихо, как ты сейчас смотришь.

И в этих словах вся его безысходность, вся его потерянная вера. Он казался тенью самого себя сломленным, потерявшим свою мощь и достоинство. Величие, которым он когда-то обладал, исчезло, уступая место внутренней ране, которая не заживает с годами.

Я не хотела начала я.

Но генерал перебил меня. Его голос стал тихим, но в нем звучала решимость, словно каждое слово было клятвой, произнесенной в бездну.

Не нужно ничего говорить, произнес он твердо. Я знаю, что она думает. Я знаю, как она меня воспринимает.

Я

смотрела на него, сердце разрывало сочувствие. Передо мной стоял человек, которого судьба сломала, а он все еще держится, не позволяя себе сдаться. В его глазах я увидела не только усталость, но и глубокую боль ту, что не видна окружающим, ту, что скрыта за маской силы.

Ваша жена робко начала я, она просто

Мне не хотелось выгораживать его супругу. Но я знала: лишать генерала надежды значит, оставить его в бездне отчаяния. Иногда даже слабая искра надежды, призрак которой мы боимся потерять, способен сотворить чудо. Хотя я прекрасно понимала, чем это может закончиться.

Но генерал снова качнул головой словно отгонял свои мысли, словно боролся с внутренней бурей, раздирающей его душу.

Она не понимает, произнес он, голосом, полным эхом боли. Что я не выбрал этого. Я не хотел стать таким. Впрочем, ты, наверное, думаешь так же, как и она. А я не хочу быть ни для кого обузой.

Он резко повернулся, и в этот момент раздался стиснутый зубами стон крик боли, который будто прорезал тишину, как кинжал, пронзающий сердце. Его тело задрожало, а лицо исказила мучительная агония.

Что случилось? Почему он остановился? Что за невидимая рана вдруг прорвала его изнутри? В этот момент я почувствовала, как вокруг нас словно сгустилась тишина, наполненная тяжелым дыханием судьбы.

Глава 15

Я догадывался.

Догадка напоминала тень, которая подкрадывается в самый темный час.

Знаки мельчайшие, почти незаметные, складывались воедино, и я понимал: моя драгоценная, моя любимая, моя Элеонора мне изменяет.

Я чувствовал это в каждом движении её тела, в каждом взгляде, в каждом слове, которое она произносила.

Как будто бы всё было продумано заранее, чтобы скрыть правду, чтобы спрятать боль, которую она мне причиняет.

Почему? Почему она не могла сказать мне правду? Почему я должен был догадываться, чувствовать, угадывать? Неужели я настолько чужой, чтобы она могла так легко забыть о том, что когда-то нас связывало?

Но одновременно с этим ощущением предательства я понимал.

Понимал, что осуждать её я не могу.

Я не в силах я был винить её, ведь я искалеченный, разбитый, с ранами не только на теле, но и на душе. Моя магия дикая, неконтролируемая чуть было не уничтожила всё, что было дорого мне, и, в глубине, я знал: она, наверное, видела во мне опасность.

И я не могу ей упрекнуть за то, что она искала утешения, пусть даже у другого. В конце концов, кто я такой, чтобы судить её за то, что она ищет свет, когда мне самому давно нечего держать в руке, кроме пепла?

Но при этом мне было обидно.

Обидно до глубины души. Обидно за то, что я не тот могучий дракон, которым был когда-то, что магия и раны сделали меня чужим даже для себя. И теперь, когда я думаю о ней, о её тайных взглядах и тихих словах, я чувствую, как внутри всё сжалось, как будто бы я пленник собственных чувств, заперт в камере из боли и разочарования.

Но я не могу остановить поток мыслей, не могу отрицать то, что чувствую.

Я знаю: она часть меня, хоть и изменяет, хоть и скрывает это под маской заботы и любви.

Мне все еще казалось, что она вот-вот повернётся ко мне, и я смогу сказать ей не словами, а тишиной, что я всё ещё жду её. Что она нужна мне. Сейчас! Как никогда раньше! Что ради нее я выкарабкивался из темноты. Что ради нее я выбрал жизнь