То есть прям так и зовутся? уточнил Алекс. Инквизиция?
Орден Святой Крови, поправила Лия. Но все их называют просто инквизиторами. Они пришли к власти после великого предательства. Когда-то у Империи был настоящий правитель. Император Леонид. Он объединил земли, покончил с распрями между родами, дал крестьянам защиту, магам законы.
Он держал этот мир на своей воле. На своём слове и мече. Его боялись и любили.
Она вздохнула.
Но чем крепче правитель, тем больше у него врагов. И вот однажды, когда казалось, что наступил мир, ближайшие советники предали его. Главный из них магистр инквизиции Кардемар. Они сказали, что император сбился с пути. Что он общался с ведьмами, позволял проклятым жить. И под покровом ночи его свергли.
Алекс молчал. В груди будто что-то сжималось.
Императора убили?
Его трон сгорел в огне дворцового переворота. Говорят, тело нашли обугленным
У него был наследник?
Лия на секунду замолчала.
Был. Принц Каэль. Мальчик с глазами цвета неба и сердцем огня. Наследник, которого любил весь народ. В ту ночь, когда пал Император, принц исчез. Одни говорят убит. Другие похищен. Я пыталась найти его. С помощью магии крови и теней. Но он не отзывается. А значит либо мёртв, либо спрятан так глубоко, что даже судьба боится его потревожить.
Она снова перевела взгляд на лес, но говорила уже иначе жёстко.
После падения Империи, Кардемар вознёсся. Теперь он не просто магистр. Он Верховный Инквизитор. Его слово закон. Его вера истина. Он объявил магов и ведьм отродьями тьмы, а проклятых и вовсе проказой мира. В каждом уезде теперь есть дозорные башни. В каждом городе чернеют виселицы. Сжечь, очистить, казнить вот их заветы.
Прям светлое царство у вас хмыкнул Алекс.
Народу внушили, что инквизиция спасение. Что она защищает их от зла. Но правда в том, что каждый день это страх. Люди живут под гнётом. Купцы в страхе быть обвинёнными за неверный амулет. Солдаты в страхе ослушаться. Дети в страхе сказать слово не на том языке. Даже мёртвых теперь хоронят только по их указу. Всё подчинено их воле.
Она провела рукой по траве.
А ещё инквизиторы создали армию. Тех, кто не говорит. Не чувствует боли. Живые тени. Их боятся даже палачи.
Алекс помрачнел.
Приятная у вас тут погодка
Это ещё не всё продолжила Лия. Инквизиция разрушила все старые храмы, все места силы. Уничтожила. Теперь они поклоняются только «Льду Истины» какому-то безликому идолу, в чьё имя сжигают и детей, и стариков. А тех, кто говорит о древних богах, ждёт костёр.
А ты? спросил Алекс. Как ты ещё жива?
Лес нас прячет, просто ответила она. Мы ведьмы севера. Остались лишь те, кто умеет быть тенью в ночи. Но нас осталось мало. Я одна из последних в своём роде.
Они остановились на пригорке. Лия указала вдаль, где над горизонтом виднелась мрачная башня.
Там, в столице, на троне из чёрного дерева сидит Кардемар. Он правит через страх. Но пророчество гласит, что однажды появится Избранный. Проклятый, которого не сломила смерть. Он соберёт армию, найдёт пять артефактов древней силы, и вернёт этот мир под защиту справедливости.
Алекс хмыкнул, вытер лоб:
Прямо в учебник истории меня, да?
Ты не обязан верить, сказала Лия, глядя прямо ему в глаза. Но однажды тебе придётся сделать выбор. Быть проклятым или стать тем, кто может изменить ход судьбы.
Тишина. Над лесом плыла вечерняя дымка.
Алекс вздохнул, потянулся.
А можно я сначала пожру и посплю? А потом уже будем решать судьбы мира?
Лия улыбнулась впервые за вечер.
Если доживёшь до завтра поговорим.
И они пошли дальше в тени, туда, где над ними сгущалась ночь и где за каждым деревом пряталась история, о которой никто уже не помнил, кроме проклятых.
***
В чаще леса воздух был тёплым, душным, наполненным ароматом хвои, дыма и надвигающейся грозы. Солнце клонилось к закату, и лес словно затаился, выжидая.
Я пойду наберу хвороста, сказала Лия, поправляя на плечах свой плащ. Ты пока разведи кострище, сухие камни тут неподалёку.
Алекс кивнул. Лес оказался не таким уж и враждебным, как казалось раньше. Он даже начал к нему привыкать к этим запахам, к шорохам, к тому, как тени в гуще деревьев двигаются чуть быстрее, чем должны.
Он присел на поваленное бревно, бросил пару сухих веток в кострище и подкинул с мха старые иголки пламя лениво лизнуло кору. В груди еще покалывало от услышанного ранее. Империя. Инквизиция. Избранный всё это звучало как чужая, шальная сказка. Но сказка, в которой слишком много правды.
И вдруг он услышал смех.
Лёгкий, звонкий, будто родниковая вода плеснула прямо в уши. Женский смех сладкий, живой, переливчатый. Он шёл из глубины леса. Алекс насторожился, но вместо страха почувствовал что-то странное тянущее, чарующее, одурманивающее.
Он поднялся. Смех повторился. На сей раз ближе.
Ноги сами понесли его вперёд. Он не знал, зачем идёт, но каждый шаг казался правильным.
Трава под ногами шептала, деревья расступались. И вот он увидел её.
Она стояла у ручья, почти невесомая, словно созданная из света и тумана. Волосы её были чёрными, как зола на костре, и спадали до пояса. Тонкое, почти прозрачное платье обтягивало тело, созданное не для этого мира. Оно было словно соткано из ледяного ветра движущееся, живое. Глаза холодные, глубокие, как омут. Она не говорила. Просто смотрела. И смеялась.