Имя Коста, родовая принадлежность безродный, статус бесклановый, ученик мастера-Наставника Хо, сила второй рассветный круг вот что было выбито на его жетоне. Хотя, на второй круг он не сдал. Если бы не мастер, который накануне не выпил с магами-проверяющими
И, что теперь? Сейчас жетон обязан предъявить каждый! Если отменить жетоны, как узнать, какой круг силы?
Они хотят скрывать силу!
Сначала они отменят жетоны и введут нашивки, потом поднимут подати, а потом отменят право сдавать на круг и начнут брать за это фениксы? Или вообще заставят сдавать на круг каждую зиму! А это деньги! Как без жетонов?!
Коста снял с плеча тубус, прижал к себе покрепче и начал выбираться на дорогу. Притормозил, пропуская верховых, и быстро, чтобы ещё сильнее не замочить ноги в размякшей грязи, в несколько прыжков преодолел улицу, и выдохнул, когда над головой заколыхались синие знамена штандартов почти дома. Старик держал лавку на территории клана Вонг.
Надсадно скрипнула вторая ступенька крыльца, тренькнул медный колокольчик, глухо хлопнула отсыревшая дверь.
Мастер, я вернулся, отряхивая снег с шапки, крикнул в темноту Коста.
В лавке было темно, холодно, почти как на улице никто не топил печь, дрова кончились ещё вчера, и они ждали денег за заказ благословенная «Мирия» будет кормить их несколько декад.
Коста шмыгнул носом, когда в желудке тоскливо заурчало от голода.
Сначала печь, тепло, дрова, потом по лавкам и готовить. Старик был неприхотлив, и вместо кастрюль они использовали набор старых алхимических котлов, уже отслуживших свою службу.
Коста выбрал средний, налил талой воды из чана, и пристроил на крючок.
Сверху звякнуло, и он насторожился. Когда звякнуло ещё раз, и раздалась отчетливая ругань, Коста ахнул, и взлетел по лестнице в спальню Наставника.
Мастер! Вы же обещали! Коста споткнулся на пороге о пустую бутылку, которая откатилась к стене. Обещали! Клялись великим! Вчера слово давали, что больше не будете пить, что больше ни капли в рот!
Аааа Коста Ик
Мастер!
Старик почесал бороду пятерней
и снова икнул.
Чтобы мне какой-то щеннн щеннн ок! Говорил, что делать! Ик! Знай свое место!
Мастер! Коста почти плакал. Где деньги за заказ? Где деньги за «Мирию»? Где??? он шмыгнул к кровати, привычно увернувшись от подзатыльника, и прошелся руками по поясу старика в мешочке звякали две монеты.
Две! А должно быть с десяток!
Где деньги, Мастер! Где? Нам дрова отложили! Муку! Рис в лавке! За рис не плачено, отпускают в долг две декады ужеГде фениксы? Где? Коста сполз на пол, в животе заурчало, пальцы от непрерывной работы с зари до зари в неудобном положении снова скрутило судорогой и он разрыдался. От боли. Обиды. Несправедливости и голода.
Не повезло тебе с мастером, видит Великий, дрожащая рука, пропахшая самогоном и табаком упала на голову, успокаивая.
Коста дернулся, сбрасывая руку.
Вы обещали не пить! Клялись! Великим божились, что не капли в рот! Что рисовать не можете, что руки дрожат! Что с этой декады все будет иначе! Что мы начнем новую жизнь! Ч-ч-ч-т-т-т-т-о-оо
Клянусь, Коста, старик потянулся осенить себя знаменьем, но не смог рука бессильно упала вниз. Со следующей декады начнем ни капли в рот новую жизнь
Г-г-г-д-д-дде деньги, мастер, обреченно повторил Коста, заикаясь. И сделал пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы не глотать слова. Г-г-г-д-д-де?
Забрали понуро пробубнил старик. За долги. Старый сыч, как прознал да и кто не знает, что мой ученик рисовал надпись для одного из кораблей, и что за заказ заплачено, так и нагрянули в лавку-то и все до монеточки и набор новых кистей в счет долга забрали, совсем тихо закончил старик.
Новых? Волчьих и беличьих? Кисти, на которые они с того кануна зимы откладывали?
Коста заметался по комнате, натыкаясь на пустые бутылки, которые со звоном весело катились из угла в угол, и вылетел вниз.
Щепки нашлись в углу. Последние, завернутые в промасленный пергамент, припасенные на вечер праздновать, когда будут дрова и еда.
Ветки, обломки стула, обогреть первый ярус лавки хватит. Есть нечего, но можно согреть кипятка, натопить ещё снега и согреться.
Коста шмыгнул носом и деловито начал выстраивать в печи пирамидку из щепок, чтобы поджечь сыроватыми надо много сноровки.
Завтра все будут праздновать, завтра особый день на верфь придут жрецы и весь день от зари до зари будут благословлять команду, петь и воскуривать травяные палочки, прося удачи для новых кораблей.
Завтра будут праздновать все, кроме них.
Коста шмыгнул замерзшим носом ещё раз. Предложение Нейро обретало новый смысл «придешь домой и будет нечего жрать, вспомнишь меня».
Огонь занялся не сразу, с третьей попытки, зафырчал, зашипел, облизывая сыроватую щепь, и Коста протянул вперед руки к оранжевым языкам пламени, отогревая пальцы. Сверху громыхнуло раз-два, бутылки полетели в стену этот звук он уже выучил за пару зим, сейчас старик найдет новую бутыль и успокоится до утра потом проспится, будет каяться, будет снова божиться, и они будут думать, как прожить ещё декаду и не сдохнуть с голоду, и искать паршивые заказы, от которых уже отказался наставник Нейро.