Ей вдруг вспомнилось лето 1934 года, когда они с Андреасом ездили на остров Зильт. Но вместо того чтобы просто скользнуть по этим воспоминаниям мысленным взором, ей захотелось их оживить. В то лето Андреас открыл для нее такие грани физического наслаждения, о существовании которых она даже не подозревала, превратив простые упражнения по поддержанию телесной гигиены в изысканный эротический опыт.
После трех с лишним лет брака, омраченных многочисленными трудностями, в их отношениях наступил краткий просвет, а ее нервная болезнь перешла в стадию ремиссии. В кои-то веки Андреасу дали двухнедельный отпуск, и Магдалена уговорила его съездить на Зильт, уверяя, что это пойдет на пользу им обоим. Там прохлада, там морской воздух, насыщенный йодом Но главное, они сбегут подальше из столицы, где в летнюю жару нечем дышать.
Дождливым мартовским днем служащий туристического агентства, раздававший рекламные листовки на Унтер-ден-Линден, протянул ей одну, в которой Зильт именовался «жемчужиной Фризских островов»; текст сопровождался фотографией красно-белого маяка, символа тех мест. В воображении Магдалены сам собой сложился романтический образ этого архипелага Северного моря, хотя она никогда там не бывала. В тот же вечер она предложила Андреасу:
Может, съездим летом на Зильт? На две недели? Вдвоем, только ты и я?
В тот период она переживала фазу безудержного оптимизма; недавно назначенный новый препарат вроде бы лучше справлялся с ее перепадами настроения. К ее удивлению, муж сразу согласился. Уже назавтра, опасаясь, как бы один из них не передумал, она купила в агентстве тур на двоих. Она поверила, что этот отпуск спасет их брак.
Всю весну они обсуждали предстоящую поездку на Зильт, и это как будто служило знаком, что их любовь все еще жива. Пока у них был «свой остров», они могли вместе мечтать, в том числе об общем будущем
Первого августа они сели на рейдовый катер в Куксхафене маленьком порту на севере Германии. Именно так Магдалена представляла себе начало их приключения: прекрасным летним утром на небольшом суденышке-челноке они приближаются к порту Хёрнум. Это гораздо приятнее, чем добираться сюда, как большинство спешащих пассажиров, на поезде или на машине через дамбу, соединявшую остров с континентом.
Они почти причалили к южной оконечности острова, когда Магдалена испытала чувство дежавю. Впрочем, неудивительно, учитывая, как долго она готовилась к поездке, месяцами изучая буклеты и читая отзывы других путешественников. Еще до того, как ее нога ступила на землю Зильта, остров стал ей как будто родным.
И он их не разочаровал.
Они сняли типичный для этих мест дом из красного кирпича под соломенной крышей, стоявший в стороне от остальных. Вокруг деревеньки Рантум расстилались дюны дикое местечко, обдуваемое ветром, насыщенным водяной пылью. Сам остров тянулся с севера на юг, очертаниями напоминая длинный волнорез. Его западный берег, омываемый приливами, отстоял от восточного, выходящего к небольшой лагуне Wattenmeer, всего на несколько сот метров. Куда бы ты здесь ни направился, ты или видел, или чувствовал, или слышал глухо шумящее море. В их спальне, расположенной на втором этаже, было огромное панорамное окно. Едва войдя в комнату, Магдалена бросилась к нему, широко распахнула створки и полной грудью вдохнула морской воздух.
Неизвестно, что стало тому причиной ветер, море или отдых, но всю первую неделю на острове они без конца занимались любовью и Магдалена испытывала еще более сильное наслаждение, чем в Берлине. Она перестала сдерживаться, издавала громкие крики, соглашалась на самые смелые позы, проделывала вещи, которые всегда считала для себя табу и не смела себе позволить. Для секса одной постели им не хватало. Каждое утро Андреас увлекал ее под душ, смазывал ее тело ароматными маслами и долго ласкал пальцами, и снаружи, и внутри. Затем он прижимал ее к запотевшей стенке душевой кабины. Под обжигающе горячими струями воды возбуждение ее мужа достигало предела, но, что бы он ей ни предлагал, она сладострастно соглашалась на все, даже если иногда слегка кривилась. Они на время превращались в два странных слившихся силуэта, окутанных паром; из-за влажной жары оба прерывисто дышали. В ней внезапно поднималась мощная волна, распространяясь от низа живота к груди и ударяя в голову. Магдалена теряла всякое представление о времени, и ее охватывало блаженство. Затем волна постепенно спадала, обволакивая ее негой.
Она открыла для себя, что наслаждение может быть острым,
почти нестерпимым, и с удивлением обнаружила, что это ей нравится. Переход был слишком быстрым и слишком несовместимым с ее характером (во всяком случае, так ей тогда казалось). Неужели во время родов женщина переживает похожие ощущения, одновременно пьянящие и яркие? В эти мгновения она чувствовала, как наполняется ее живот, словно в нем уже зарождается новая жизнь.
В самый день приезда они арендовали на пляже два закрытых с трех сторон и надежно защищающих от ветра шезлонга, именуемых в Германии Strandk ö rbe «пляжными корзинами». Незадолго до полудня они в купальных костюмах вышли, держась за руки, к морю. Его безмерность их зачаровала. Как всегда в конце лета, вода отсвечивала серым, почти металлическим блеском. В тот день немного штормило, и к берегу бежали пенные барашки.