Проходя мимо мини-алтаря, устроенного в его честь в прихожей, она испытывала сильнейшее волнение. Нет, она не крестилась до такого богохульства она не дошла, но смотрела на портрет Гитлера с глубочайшим уважением и бесконечной признательностью. Почему бы им на радио вместо своих отвратительно нудных программ не передавать поочередно речи фюрера и красивые песни о любви? Она ведь только ради этого несколько лет назад настояла на покупке радиоприемника последней модели, Volksempf ä nger. Чтобы наслаждаться речами и музыкой, от которых поет сердце!
14
Магдалена не всегда страдала от отсутствия мужа. Поначалу ей вполне хватало новых ощущений от жизни в браке. Она и сама тогда работала лаборанткой в медицинском центре. Свою работу она обожала и воспринимала ее как награду за годы серьезной и усердной учебы. С гордостью говорила, что этот труд требует особой скрупулезности и совершенного владения основами биологии и химии. И не сомневалась, что достигнет на своем поприще выдающихся успехов. Иногда по вечерам, когда ей казалось, что Андреасу хватит терпения ее выслушать, она с удовольствием рассказывала ему, как прошел ее рабочий день, какие методы анализа они использовали, какое новое электрооборудование применили. Конечно, в глубине души она понимала, что подобные предметы не только не вызывали у него интереса они были ему неприятны. Она говорила про мочу, кровь, костный мозг, стволовые клетки или грибок, а ему за этими словами слышалось: «болезнь», «инфекция», может, даже «смерть». К тому же Андреас, как и большинство мужчин, не выносил вида крови. Слегка склонный к ипохондрии, он предпочитал спорт, политику, литературу все что угодно, кроме рассказов на темы гематологии или бактериологии.
Тем не менее каждый из них любил свою работу, и это помогало поддерживать согласие в семье. Единственное, чего им недоставало, это времени, чтобы побыть вдвоем, но в годы кризиса все немцы считали возможно, не совсем справедливо любую постоянную работу редкой удачей.
И
все-таки Магдалена решила уволиться из лаборатории. В Рождество 1931 года, спустя примерно шесть месяцев после свадьбы, мать вызвала ее на откровенный разговор и в лоб спросила, ждет ли она ребенка. Она ответила, что нет пока нет. Мария Бок удивилась: «Ты уверена, что с твоим мужем все в порядке?» Несмотря на их близкое родство, Магдалена сочла этот вопрос неуместным. Она покраснела и перевела разговор на другую тему.
Однако несколько дней спустя, когда улеглись праздничные рождественские восторги, она еще раз обдумала заданный матерью вопрос и нашла его вполне законным. Каждая женщина, имеющая семью, начиная с определенного возраста мечтает о внуках, и это абсолютно нормально. И Магдалена, в свою очередь, удивилась: почему она не беременеет? Мать с ее житейским опытом наверняка рассудила правильно: у них какая-то проблема. С тех пор ее не покидало сомнение. Она искала объяснение своему бесплодию. Скорее всего, работа отнимает у нее слишком много сил и энергии, не давая яйцеклеткам нормально функционировать.
В середине января она решилась. Она уйдет из лаборатории, принеся в жертву небольшую финансовую независимость и общение с коллегами, которым дорожила. Отныне она душой и телом посвятит себя единственной достойной цели созданию семьи. Андреасу она просто сказала, что хочет больше времени проводить дома, с ним. А без своих пробирок, колб, серологических пипеток и гистологических стекол она как-нибудь обойдется. Андреас не скрыл удивления, но всячески ее поддержал. Что до ее начальника, то он легко, глазом не моргнув, согласился расстаться с Магдаленой на ее взгляд, чересчур легко.
После увольнения она озаботилась тем, чтобы их с Андреасом супружеская жизнь достигла невиданной ранее интенсивности. Оргазмы действовали на нее как транквилизатор, помогая бороться со страхом бесплодия. Она видела в них доказательство того, что в ее теле все функционирует как надо. Рано или поздно это принесет свои плоды. Порой ей делалось совестно, что она вот так предается почти животной страсти. Но если ради сотворения новой жизни необходимо пройти через такое, зачем лишать себя удовольствия? Она наслаждалась сексом.
Магдалена вспомнила, что с приближением лета к ней вернулось беспокойство. Они отметили первую годовщину женитьбы, но по-прежнему ни намека на беременность. Это было горькое празднование. В последний момент она потребовала, чтобы Андреас отменил заказанный за недели до знаменательной даты столик в роскошном ресторане.
В этот период у нее появились первые признаки нервного расстройства и скачки настроения. Теперь она совсем другими глазами смотрела на мужа. Однажды она призналась ему в своих страхах, но он лишь отмахнулся и сказал, что им пока и вдвоем хорошо. Он не понимал ее страданий, поражая отсутствием чуткости и малейшей деликатности. Она заподозрила даже, что на самом деле Андреас не хочет детей и втайне радуется, что их пара, если называть вещи своими именами, бесплодна.
Иногда на нее находило, и она, как ненормальная (с чем она позже соглашалась), металась по квартире, оглашая ее истерическими воплями: