Пришла мне однажды светлая мысль в голову, что надо это заканчивать. Да только скрутило до боли. Накрыло по-чёрному. В смысле заканчивать? Она моя. Она. Моя. А я я её и нет. Хотя, думаю, она никогда не хотела, чтобы я по-настоящему стал только её и для неё. Как там в стихотворении? В моей голове звери, и они бы её съели, если бы я разрешил. Стеффи боялась моих зверей.
Я получал чистую дозу кайфа, когда оставлял следы на её коже. Когда слышал страх в её голосе. Как она дрожала, стоило мне показать зверя. А зверь это чуял и жаждал крови. Мне нравилось её кусать. Нравилось сжимать. Нравилось, когда её глаза наполнялись слезами, и как эти слёзы впитывала подушка, когда Стеффи заглушала ей стоны.
А ей нравилось ударять меня в ответ. Ей нравилось, когда я рычал от того, что она оставляла следы на мне. Ей нравилось слизывать кровь с моей шеи после того, как её зубы прокусывали кожу.
Ненормально? Наверное. Извращённо? Определённо. Но вот похуй. Лучший секс у меня был с ней. Вряд ли она может сказать то же самое обо мне. Но вот похуй дважды. Если бы не мудак в погонах, который выцарапал у меня Стеффи, уверен, мы бы всё ещё были вместе. Но, думаю, что в конце концов я бы её убил. Смог бы? Звери в голове шепчут, что смог бы. У зверей нет границ. И, скорее всего, после я закопал бы себя рядом с ней.
А теперь эту девочку трахает Святой. Стрёмно, нет? Мы же типа братья.
Я не удерживаю смешок. Агата вопросительно смотрит на меня. Мотаю головой, типа ничего важного. Неожиданно в мой полутрезвый рассудок закрадывается мысль: а что, если бы какой-то парень оставлял следы на Агате?
Звери в моей голове взревели.
Нет. Какая-то херовая мысль. Почему это вообще пришло мне на ум? Если бы я узнал, что какой-то ушлёпок оставил на ней хоть одну отметину, я бы нашёл его, отрезал яйца и заставил сожрать.
Спрашиваю разрешения у Агаты и закуриваю вторую сигарету. Мимо проносятся серые кирпичные многоэтажки, магазины, билборды, трамваи, машины, люди, и где-то внутри у меня закручивается тугая спираль предчувствия. Такое предчувствие рождалось у меня всякий раз, когда отец уходил на «работу».
Помню, я ещё пацан совсем, сидел в випке, прокуренной кальяном, на диване с пятнами от спермы, и ждал его возвращения. Диана, одна из отцовских элитных шлюх, от которой всегда пахло кокосовым массажным маслом и ментоловой жвачкой, помогала мне с домашним заданием и приносила пожрать. И вот сидел я, ждал отца, втыкал в примеры по математике, а внутри всё сворачивалось, натягивалось, кололось. Ну вот сегодня он точно не придёт. Сегодня точно его загребут насовсем. Сегодня точно я останусь один на один с этим ёбаным миром. Привет, детдом. Мокрые наволочки с кроссовками. Снова придётся выгрызать себе место в стае.
А что, дети они разве? В детдоме? Ни хрена. Нет. Стая. Кто не был там ни разу, тому не понять. А я там бывал регулярно. Отец кого-то покупал, кому-то давал на лапу, и меня возвращали типа в семью. Потом он слажает, и я опять в детдоме. Туда-сюда, туда-сюда, как грёбаный мячик. Тех нескольких месяцев, что я провёл там в общей сложности, хватило, чтобы я оценил все прелести личной тарелки, спального места и свободы? Ну да, вроде об этом. Если бы Святой не тащил меня в свой дом всякий раз, когда я сбегал из зверинца и оказывался на улице, я бы, наверное, давно подох в какой-нибудь подворотне.
Да. Святой был моим персональным святым.
Ещё в детдоме я выучил законы стаи. Чем она дышит изнутри, что её мотивирует, чего она боится. И, когда пахана всё же загребли на два срока, я уже знал, что делать. Страшно уже не было. Я собрал стаю на воле и возглавил её. Думаю, это моё главное достижение. Я дал таким же бесхозным пацанам, как я, возможность почувствовать себя нужными. Дал возможность зарабатывать и решать свои проблемы. Я дал им семью и новое «завтра», в котором есть смысл. Они должны в задницу целовать меня, я серьёзно.
Ты не замёрз? Агата прижимается ко мне, умеющая подбородок на моём плече.
И теплом прошибает так. Домашним. Сука.
Не замёрз, отвечаю я, а самого перетряхивает.
Делаю со вкусом последнюю затяжку, выбрасываю окурок и закрываю окно. Мы уже въезжаем на территорию инфекционки. Что-то меня развезло. Нехорошо. Я должен
войти в гаражи и демонстрировать силу. Стая не должна чувствовать слабость, иначе порвёт. Ах ты ж чёрт. У нас же семья. Да?
Нет, ни хера. Мы стая. Хорошо, что я всегда помню об этом.
Глава 2. Вечеринка
Агата жмётся к моему боку. Ей некомфортно. Но мне надо показать её, как товар, чтобы дать понять я контролирую положение. Кто-то из пацанов присвистывает.
Тишину поймали, говорю максимально спокойно. Их пугает, когда я спокоен. Агатик, плюхнись на диван к Доку и Шустрому.
Она морщит нос, оценивая предложенное место.
Я лучше постою.
Да ладно, принцесса, не выделывайся, смеюсь я и достаю телефон. Сфоткаю тебя Святому, чтобы отвалил со своими вопросами. Покажу, что доставил в целости и сохранности. Что ты, брата своего не знаешь?
Агата немного расслабляется. Всё же Дока и Шустрого она обожает. Мелкого вот особенно. Я даже ревную иногда. Поэтому она без задней мысли садится к парням, а я делаю фотку для её папаши и, собственно, брата. У-у-х! Чую, Святой будет готов порвать меня зубами. Но я давно считаю, что нам необходим душевный разговор.