Потом, чтобы «у этого никчёмного паршивца было меньше времени придумывать всякую чушь», как выразился отец, на Дадли сгрузили почти всю домашнюю работу. Поттер понятия не имел, как включается пылесос или как приготовить на четверых классический завтрак, Полкисс если и помогал матери мыть посуду, то в лучшем случае раз в
месяц, а Дадли еженедельно делал полную влажную уборку всего их дома, каждый день готовил завтрак, помогал матери с обедом, мыл отцовскую машину, облагораживал цветочные клумбы на заднем дворе и лужайку перед домом и ещё многое, многое другое. Ему, конечно, поручили всё это не сразу, а глупый Дадли поначалу даже радовался: думал, что родители всё-таки любят его, раз доверяют такие важные, как ему тогда казалось, дела. Осознание, как жестоко он ошибся, пришло к Дадли быстро, как только за ошибки, некачественную или несделанную вовремя работу его стали лишать еды, по несколько дней запирать в чулане, а к обращению «никчёмный паршивец» добавилось ещё и уточнение «косорукий». Поттер не мог остаться в стороне, он вредничал, как мог: бил тарелки, стоило Дадли отвлечься на кухне, менял сахар в сахарнице на соль, а содержимое солонки на стиральный порошок и мерзко хихикал, когда Дадли подавал родителям посоленный кофе или заведомо несъедобные сэндвичи. Один раз кузен стащил материну краску для волос и весь бутылёк залил в стиральную машинку, куда Дадли до этого загрузил постельное бельё. Разумеется, оно оказалось безнадёжно испорчено и в итоге отправилось в мусорное ведро. Мать проплакала весь вечер, а отец впервые взялся за ремень, и Дадли напрасно старался убедить их обоих, что не виноват. Его не послушали, как, впрочем, и всегда. Отец только добавил за то, что Дадли якобы пытался свалить вину на кузена.
Поначалу рассказывать всё это незнакомому человеку, в то же время проживая заново в своей голове и сердце, было тягостнее некуда. Дадли силой заставлял себя говорить, чуть ли не по слову выдавливал. Несмотря на собственную браваду и желание ни от кого не зависеть, обида на родителей ещё жила в его душе. Дадли, наверное, даже позлорадствовал бы над провалом их плана обогатиться на Поттере. Но чем дальше он углублялся в перипетии жизни на Тисой улице, тем... нет, не легче становилось, слишком сильны были чувства, чтобы исчезнуть после того, как Дадли их проговорил. А спокойнее да. За время сосуществования с Поттером Дадли привык, что его мысли и чувства никому неинтересны. Вряд ли тот же мистер Вестсон был исключением, но он всё-таки слушал внимательно, а вопросы задавал ненавязчиво и аккуратно, и если ему что и не нравилось в рассказе, то он благоразумно держал это при себе. Наверное, делясь подробностями своей жизни с кем-то другим, Дадли давно бы уже сгорел от стыда за горе-родителей, но мистер Вестсон ни словом, ни взглядом или мимикой не дал понять, что Дадли Дурслю с его историей не место среди нормальных, уважаемых людей.
Потом мы оба поступили в младшую школу. Кузену купили всё новое, с иголочки, одних портфелей штуки три, по-моему, вспоминал он, то и дело передёргиваясь. Картинки, возникавшие в памяти, вызывали отвращение вплоть до тошноты. Учебники, тетрадки, пенал, карандаши а мне мать рюкзак и книги принесла из лавки старьёвщика, по-моему, даже не разбираясь, подойдёт или нет. Зря она тогда перед племянником танцевала, Дадли криво усмехнулся, он, когда узнал, что придётся каждый заниматься и делать уроки, такую ей истерику закатил!
Их дом, кажется, еле устоял. Соседи с другого конца Тисовой даже полицию вызвали подумали, что ребёнка убивают. Родителям пришлось разбираться с прибывшим констеблем, что не прибавило им настроения, и потому Дадли получил двойное, если не тройное наказание. Впервые он оказался заперт в чулане на целую неделю и просидел бы там, наверное, ещё дольше, но наступило первое сентября.
А с началом учёбы у Дадли добавилось много новых причин вызывать недовольство у кузена и, соответственно, родителей. Учиться Поттер не полюбил, уроки отсиживал кое-как, частенько сбегал, и учителя постоянно жаловались на него. Мать ходила в школу, но не для того, чтобы как-то повлиять на Поттера, нет. Дадли как-то случайно стал свидетелем, как она методично доказывала очередной учительнице, что её сынок Гарри замечательный, золотой ребёнок, просто их школа никак не может найти к нему подход. Во втором классе, освоившись, Поттер вместе с Полкиссом сколотил маленькую банду и начал наводить свои порядки, окончательно наплевав на оценки по поведению и другим предметам. Впрочем, пренебрежение к отметкам закончилось у него в тот же миг, когда не выяснилось, что табель у Дадли во много раз лучше. Не сплошь «А», «В» и «С» тоже проскакивали, но редко. Дадли старался, думая, что хорошей учёбой заслужит уважение и любовь родителей а заслужил очередной скандал, порку и понимание, что он не имел права учиться лучше Поттера. «Выбить из головы дурь» сразу у отца в этот раз не вышло: Дадли ещё довольно долго получал хорошие оценки и выполнял домашние задания, несмотря на нехватку свободного времени и то, что вредина Поттер