Его досье было скучным. За почти двенадцать лет службы после Академии он не совершил ничего примечательного, ни хорошего, ни плохого. Чтение его дела даже усыпило меня на некоторое время.
Когда я проснулся, на очереди было дело Лин. В самом начале чтения я не мог понять, почему она вообще оказалась на «Персефоне». У нее были высокие оценки в академии, отличные результаты как по командному потенциалу, так и по тактическим способностям. Сразу после выпуска она с отличием прошла стажировку на линкоре HMS «Худ».
Ее быстро повысили от энсина до лейтенанта, и она служила в Боевом информационном центре (БИЦ) тяжелого крейсера HMS «Фарадей», где участвовала в реальных боях с пиратами в системе Офелия.
Ее третье назначение было на должность офицера-тактика на эсминце HMS «Ордни», где ее также повысили до лейтенанта старшего ранга, на целый год раньше положенного срока. Но затем ее карьерный взлет резко оборвался.
По причинам, которые были удалены из ее досье даже для меня, ее перевели с «Ордни» на штабную должность в системе Лайтман. Она пробыла там целых два года неслыханный срок на бумажной работе для любого стоящего офицера. Она вернулась на боевую службу на HMS «Улисс», еще один эсминец, где ее в конечном итоге повысили до лейтенант-коммандера. Но, насколько я мог судить, это повышение было основано не на заслугах, а на выслуге лет. Она прослужила достаточно долго в звании лейтенанта старшего ранга, чтобы флотские уставы и традиции требовали либо повысить ее, либо списать вчистую. Власть имущие выбрали повышение, но почти сразу же перевели ее на «Персефону». На этом корабле-тупике она пробыла уже почти полтора года.
Что же она натворила на «Ордни», что так резко оборвало ее карьеру? И почему это было вычищено из ее досье?
Прежде чем я успел слишком сильно задуматься над этим вопросом, мой имплант пискнул. Он нашел дополнительные файлы на Лин в личных журналах предыдущего капитана «Персефоны». Как новый капитан, я по умолчанию получил к ним доступ. Хочу ли я прикрепить их к ее делу?
Я принял запрос, и первое, что выскочило, был видеофайл. Мой имплант спросил, хочу ли я его воспроизвести, и я снова согласился.
Когда видео начало проигрываться, я как раз взял чашку с кофе. Я довольно быстро ее уронил, разлив все по полу каюты, но почти не заметив этого.
Я не буду описывать это видео. Я бы хотел его не видеть, но мне нужно было быть абсолютно уверенным в том, что я вижу. И все же я несколько раз приказал импланту промотать вперед, чтобы избежать некоторых наиболее грязных подробностей.
Излишне говорить, что теперь у меня были железные доказательства того, что Джессика Лин спала со старшиной Джейкобсом. И, судя по всему, это было не по обоюдному согласию.
И это был не только Джейкобс. Мой имплант любезно предоставил второе видео, на котором происходило примерно то же самое с другим мужчиной, которого я никогда не видел, но которого мой имплант услужливо опознал как коммандера Йенси Джессапа, бывшего капитана «Персефоны».
По какой-то непостижимой для меня причине Джессика Лин подверглась насилию со стороны обоих мужчин, и у меня были доказательства. И по мере того, как к ее делу прикреплялись все новые видеофайлы, становилось очевидно, что это был не единичный случай.
Может, я и массовый убийца, но, по моему скромному мнению, это был совершенно иной уровень чистого зла. И даже для моего извращенного и сломленного чувства морали это было крайне шокирующим. Моим первым порывом было немедленно бросить Джейкобса в карцер, а затем отправить сообщение Уэйнрайт, чтобы флот нашел и арестовал Джессапа, где бы он ни был. Но я остановил себя, борясь с нарастающим гневом. Потому что я знал, что к подобным вещам нужно подходить с определенной долей осторожности.
Адмиралтейство могло попытаться замять это дело, и уж точно они не печатали такое на вербовочных плакатах, но сексуальные домогательства и даже изнасилования такого рода были очень реальной проблемой в Прометеанском флоте. Полагаю, так было в любой военной структуре на протяжении тысяч лет, даже тогда, когда военные корабли плавали исключительно по воде. Честно говоря, я даже не был уверен, что верю в эти легенды; зачем ограничивать корабль передвижением только по воде?
Я косвенно был связан с двумя предыдущими делами об изнасиловании. Одно было довольно ясным. Командир использовал свое положение, чтобы воспользоваться молодой женщиной-лейтенантом на своем корабле, угрожая ей плохой аттестацией, если она не согласится. Испугавшись, она уступила. Ее друг и коллега, младший офицер, поднял тревогу. Капитана судили военным трибуналом и отправили на гауптвахту. Но лейтенант в стыде подала в отставку; флотские слухи часто бывают куда хуже любых юридических наказаний. Так что, хотя виновным был признан капитан, бедная женщина пострадала, возможно, в большей степени.
О том деле я знал лишь из новостей, а еще потому, что на том же корабле служил мой приятель, который поделился некоторыми подробностями. Все это привело меня в ужас.
Второе дело было еще грязнее, если первое вообще можно было назвать чистым. Я и сам входил в состав военного трибунала по этому делу, в качестве самого младшего члена. Энсина изнасиловал главный уорент-офицер во время ее первой стажировки после академии. Он был пьян, пристал к ней и напал на космической станции, когда они оба были в увольнении. Она немедленно доложила обо всем, доверившись системе, которая, как она верила, ее защитит.