Простите, госпожа. Ваши города далеко от хоженых дорог, и накладно каждый год платить вестнику за путешествие длиной в месяц и дольше. Гильдии вестников не хватает людей с тех пор, как Грег подцепил простуду.
Раген хохотнул и покачал головой, но заметил, что Селия поджала губы.
Без обид, госпожа. Он был и моим другом. Просто немногие вестники встречают смерть под собственной крышей, на мягкой кровати и с молодой женой под боком. Ночь обычно забирает нас раньше.
Я понимаю, сказала Селия. Раген, вы женаты?
Да, ответил вестник, но, к ее радости и моему горю, я вижу своего коня чаще, чем супругу.
Он засмеялся, смутив Арлена. Что смешного, если жена по тебе не скучает?
Селия не обратила внимания.
А если бы вы ее вовсе не видели? спросила она. Обменивались письмами раз в год? Вам бы понравилось, задержись ваши письма на полгода? В Тиббетс-Бруке у многих есть родственники в Свободных городах. Уехали с кем-то из вестников, иные два поколения назад. Домой они не вернутся. Нас с ними и их с нами связывают только письма.
Я совершенно с вами согласен, госпожа, ответил Раген, но решение принимаю не я. Герцог
Но вы поговорите с герцогом по возвращении? спросила Селия.
Да.
Написать вам письмо?
Раген улыбнулся:
Я запомню, госпожа.
Уж постарайтесь.
Раген снова поклонился, еще ниже:
Простите, что явился в такой горестный день.
Он взглянул на погребальный костер.
Мы не можем приказывать дождю, ветру, холоду, сказала Селия. Не можем и подземникам. Жизнь должна продолжаться, несмотря ни на что.
Жизнь продолжается, согласился Раген, но мы с жонглером охотно вам пособим. У меня крепкая спина, и я не раз лечил раны, нанесенные подземниками.
Ваш жонглер уже помогает. Селия кивнула в сторону юноши, который пел и показывал трюки. Развлекает малышей, пока их родные работают. Что до вас, мне придется изрядно потрудиться в ближайшие дни, если мы хотим оправиться от этой утраты. У меня нет времени разносить письма и читать вслух тем, кто не выучился грамоте.
Я могу читать неграмотным, госпожа, предложил Раген, но слишком плохо знаю ваш город, чтобы разносить письма.
И не надо. Селия поставила Арлена перед собой. Арлен отведет вас в лавку в Торге. Передайте письма и посылки Руско
Хряку, когда доставите соль. Прослышав про соль, народ хлынет в лавку, а Руско один из немногих, кто знает буквы и цифры. Старый жулик будет ныть и требовать денег. Скажите ему, что в трудные времена все должны работать на благо города. Скажите, чтобы раздавал письма и читал неграмотным, не то я пальцем не пошевелю, когда его в очередной раз захотят вздернуть.
Раген пристально посмотрел на Селию, возможно подозревая, что она шутит, но ее каменное лицо было бесстрастным. Он снова поклонился.
Не мешкайте, сказала Селия. Шевелите ногами и успеете вернуться, прежде чем мы снимемся на ночь. Если вы с жонглером не хотите платить Руско за комнату, любой из нас охотно предложит вам кров.
Селия шуганула их прочь и принялась бранить тех, кто прервал работу, чтобы поглазеть на чужаков.
Арлен фыркнул:
Слышали бы вы, как она говорит со стариками! Вы еще легко отделались, назвав ее Пустоцветом.
Грег сказал, ее все так зовут, возразил Раген.
Зовут, согласился Арлен, да только не в лицо. Кому охота брать подземника за рога? Когда Селия говорит, все стоят навытяжку.
Раген хмыкнул.
А ведь она просто старая дочь, пробормотал он. В местах, откуда я родом, только матери требуют, чтобы все стояли перед ними навытяжку.
А в чем разница? спросил Арлен.
Раген пожал плечами.
Честно говоря, не знаю, признал он. В Милне так заведено. Люди правят миром, а матери рожают людей, потому и играют первую скрипку.
У нас так не принято.
Деревеньки другое дело, ответил Раген. Слишком мало людей, чтобы ими разбрасываться. Но в Свободных городах все иначе. За исключением Милна, женщин нигде не слушают.
Ну и глупо, пробормотал Арлен.
Еще как.
Вестник остановился и передал Арлену поводья своего скакуна.
Подожди минутку. Он направился к жонглеру.
Мужчины отошли в сторону поговорить, и Арлен заметил, как лицо жонглера снова изменилось: стало злым, обиженным и, наконец, покорным. Лицо Рагена оставалось непроницаемым.
Не спуская колючего взгляда с жонглера, вестник поманил Арлена. Мальчик подвел коня.
Мне плевать, что ты устал, скрипучим шепотом выговаривал Раген. Этим людям предстоит скверная работенка, и если тебе придется танцевать и жонглировать весь день, чтобы развлекать их детей, будь любезен постараться! А теперь улыбнись и вперед!
Раген выхватил у Арлена поводья и сунул их жонглеру.
Арлен хорошо рассмотрел лицо молодого жонглера, полное возмущения и страха. Тот заметил мальчика, по его лицу пробежала рябь, и он снова стал веселым, бойким плясуном.
Раген отвел Арлена к телеге, и оба забрались в нее. Раген хлестнул поводьями, и они повернули на грязную тропу, что вела к главной дороге.
О чем вы спорили? спросил Арлен, подскакивая на ухабах.
Вестник глянул на него и пожал плечами.
Кирин впервые покинул город так надолго, ответил он. Он неплохо себя зарекомендовал, пока нас было много и удавалось спать в крытом фургоне, но когда мы откололись от каравана в Энджирсе, отваги у него поубавилось. Он до трясучки боится подземников, и в его обществе не слишком-то весело.