Народная самопомощь должна предоставить религиозные элементы, которые не поддаются ассимиляции, самим себе и избавиться от церковных элементов, которые ориентируются не на народ, а на внешний центр и могут нанести ущерб суверенитету государства.
Параграф 148. То же самое относится к мерам расовой политики против расово несовместимых групп. Если говорить о современных больших народах, то речь идет, в первую очередь, и почти исключительно о еврействе, которое роднит с церквями его надгосударственный характер. Изгнание евреев из Англии при Эдуарде I в 1290 году было популярной мерой и одной из самых ранних расовополитических мер в Европе. То же можно сказать об изгнании испанских евреев в 1492 году.
К расово-политической самопомощи следует отнести и меры, имеющие целью увеличение числа способных наследственных линий и уменьшение числа больных и неспособных, то есть расовую гигиену. На этнографически-исторические образцы в этом случае ссылаются неохотно. «Государство» Платона, часто упоминаемое
в этой связи, находится в злополучной близости к исторически бесплодным утопиям. Враждебное отношение Платона к истории в сочетании с требованием общности жен и имущества (в чем Платон сходится со стоиками Зеноном и Хризиппом) свидетельствуют об аполитичности его мышления. Якоб Буркхардт объясняет аполитичность греческих философов как «естественную реакцию против деспотизма полисов». Как бы то ни было, аполитичная философия демонстрирует разлад между духом и политикой, она дает нам примеры исторической бесплодности духа, то есть не может служить для нас образцом, как и практические меры, вроде премий Цезаря и Августа для многодетных семей, потому что эти меры тоже остались безрезультатными. Поэтому у нас нет настоящей модели для расово-гигиенических мер, нам приходится разрабатывать все самим на основе современных достижений биологии и психологии.
Зигфрид Зорге
ОФИЦЕР ВМФ КАК КОМАНДИР И ВОСПИТАТЕЛЬ
Е.С. Миттлер унд Зон, Берлин, 1937 г.
Руководство людьми, служба и самодисциплина воспитывают личность, которая может руководить людьми. Праву руководить должны соответствовать желание и умение руководить.
Воля к руководству. Офицер должен обладать ясно выраженной волей к руководству. Он не выполняет свой долг, если он ограничивает себя узкими рамками военной организации, всегда делает лишь то, что необходимо, чтобы к нему не было претензий, представляет командиров рангом ниже самим себе, требует от своих людей как можно меньше неприятного и так доживает до пенсии. Командир должен быть душой работы, движущей силой, его руководящее положение в армии должно выглядеть необходимым и естественным, а повиновение ему стать для всех само собой разумеющейся привычкой. Минимально прибегая к внешней помощи, он должен выжимать максимум из своих людей. Молодой офицер должен гордиться, когда ему поручается какая-то задача и благодаря его действиям «что-то происходит».
При этом офицер должен ясно представлять себе цель своей работы. Это прежде всего, непосредственная цель обучения в соответствии с приказами, служебными инструкциями и собственным опытом. Параллельно с этим ведется сознательная работа с людьми, доверенными офицеру. Она немыслима без серьезной работы в рамках поставленных задач обучения. Но никогда не следует терять из вида воспитательную задачу, хотя выполнение «программы» таит в себе соблазн пренебрежения работой со своими людьми, результаты которой менее заметны на смотрах.
Доверие как основа руководства. Руководство может основываться на страхе или на доверии. Страх плохая основа, хотя это качество, присущее человеку. В любой армии есть люди, которые бУДУт хорошо воевать только из страха перед наказанием, из страха перед строгим начальством. Но если страх становится главной
11 Зак. 3872
опорой дисциплины, влияние командира кончается там, где кончается надзор: страх смерти становится сильней и дисциплина рушится. Дисциплина, основанная на страхе, - хрупкая дисциплина.
Поэтому настоящий командир должен стремиться к тому, чтобы как можно меньше опираться на страх и наказания и сделать прочной основой своего руководства обоюдное доверие. Если офицер завоевал доверие своей личностью, своим умением и человеческими качествами, он должен выражать и доверие к своим подчиненным или, если это невозможно, - желание доверять им. Нельзя сделать людей надежными и правдивыми, если над каждым солдатом без всякой надобности будет стоять унтер-офицер, над унтер- офицером офицер и надо всеми - командующий, который никому не доверяет. Плохо, если уже в тоне приказа звучит сомнение в способностях или надежности исполнителя. Разумеется, офицер обязан внимательно наблюдать за своими подчиненными, но исходной точкой должно быть подчеркнутое доверие. Если обнаружено упущение, главный упрек должен быть: Ты не оправдал доверия. В таких случаях может быть усилено наблюдение вплоть до постоянного наблюдения в течение определенного времени, после чего это ненормальное состояние может быть упразднено и подчиненному можно дать понять, что ему снова начинают доверять. Сколько продлится строгое наблюдение, зависит от конкретного случая, важно лишь, чтобы человек чувствовал, что за ним наблюдают, и стремился снова обрести доверие. И главное не в том, чтобы он правильно сделал то или иное дело, а в том, чтобы он стал «правильным» человеком, на которого можно положиться в серьезном случае. Известны примеры, когда плохие, ненадежные солдаты совершенно менялись, когда им оказывали доверие и позволяли