Руководство как тотальный жизненный процесс возможно только при условии экзистенциальной однородности вырастающей из общности расы, истории и народной судьбы. Если эта предпосылка отсутствует, обществу необходима внешняя дисциплина, как в случае с властью военачальника или главы администрации.
Некритический перенос принципа вождизма на более низкие уровни обесценивает само понятия вождя. Особенно важно подчеркнуть, что бюрократическая иерархия чиновников основана не на этом принципе. Если сейчас, в ходе административной реформы, отдается предпочтение единоличному, а не коллегиальному руководству, то речь идет не о внедрении принципа вождизма, а о четком распределении ответственности. В еще большей степени это относится к неполитическим обществом.
Руководство и профессиональное чиновничество исключают друг друга... Бюрократическая администрация связана с властными структурами, но не растворяется в них, она имеет свою, особую функцию. Превратившись из орудия воли монарха в исполнительницу абстрактных законов, она утратила свое политическое качество.
Способность современной бюрократии к функционированию предполагает наличие всеобщих законов. Бюрократическая организация необходима там, где равенство рассматривается как социальная справедливость, где государство удовлетворяет конкретные требования масс.
Поэтому бюрократическая администрация имеет свои границы, которые обрекают на неудачу любую попытку ее тотализации. Либеральная публицистика аргументирует свою защиту свободы экономики, науки и искусства тем, что эти области не поддаются администрированию. Но этот аргумент не действует в государстве, где кроме бюрократической организации имеются властные структуры, которые обладают инициативной и могут не только исполнять общие законы, но и принимать общие решения.
Это дает государству возможность проявлять себя и в тех областях, которые исключают бюрократическую регламентацию. Никто не может диктовать искусству или науке законы творчества, но тотальное государство может в конкретном случае отличить художника и ученого от демагога и духовного мародера.
Народные структуры
Народ это общность, основанная на однородности особого типа, на общности расы и судьбы. Политический народ вырабатывает в конечном счете единство воли, которое вырастает из сознания этой однородности. Параллельно развивается способность распознавать чужеродное и отличать друга от врага. Чужеродное нужно распознавать и там, где речь не идет о принадлежности к другой нации...
Человечество делится на множество разных по типу народов. Отношения между ними могут быть дружескими или враждебными. Разнородность это невражда. Она превращается во вражду лишь тогда, когда чужеродные элементы посягают на территориальное или духовное жизненное пространство народа.
Как народ, так и враг это нечто экзистенциальное.
Расхождение во мнениях следует отличать от вражды: первое имеет место в рамках общества, вторая выходит за его пределы. Однородность
никогда не означает одинаковость мнений, это было бы концом всякой духовной жизни. Но любое политическое сообщество подчиняется законам, нарушение которых делает человека врагом. Пример - пропаганда уклонения от воинской службы во время войны.
Закон от 14 июля 1933 года дает возможность отказывать таким врагам государства в принадлежности к немецкому народу. Аналогичные законы есть и в других европейских странах. Так в Европе снова появились парии.
Для национального сознания принадлежность к определенному народу это природный факт, не зависящий от человеческой воли. Во все времена бывали отдельные личности, которые отрывались от своего народа. Новый закон лишь формально подтверждает уже свершившийся факт.
Законодательство 1933 года не дало общих правил защиты немецкой расы. Оно не запрещает браки между арийцами и неарийцами, но оговаривает, что чиновник, вступающий в брак с неарийкой, должен оставить свой пост. Закон о стерилизации дает возможность предотвратить появление потомства с наследственными болезнями... Но главное планомерное разъяснение народу расовых вопросов, пробуждение в нем живого расового сознания.
Народу, обладающему таким сознанием, надо придать соответствующую структуру и форму жизни. Решение этой задачи связано с вопросом о свободе в тотальном государстве... Понятие свободы сегодня политически дискредитировано, так как ее отождествляют с индивидуально свободой, с защитой личности от посягательств государства. Такое понимание свободы устарело, оно было рождено духом 1789 года. Канула в Лету и ложная вера в человечество как в единое сообщество. С этим пониманием свободы мы должны вести неустанную борьбу до полной победы. Но это не означает отрицание свободы вообще.
Определенное пространство для свободы личных действий должно сохраниться и у простого человека, и у государственного функционера, так как без этого немыслима ответственность, всегда предполагающая личные решения, свободу выбора. Повысить ответственность можно только уменьшив механизацию общественной жизни.
Тотальное государство должно быть государством тотальной ответственности, тотального долга каждой личности перед нацией. Речь идет не о том, чтобы государство расписывало жизнь народа до мелочей своими законами, а о том, чтобы оно могло призвать к ответу каждого, кто не полностью подчиняет свои личные интересы интересам нации. В этом притязании новая суть тотального государства.