Схожие мысли высказывали Герцен и Чернышевский, хотя, как известно, они принадлежали к иному лагерю, нежели И. Киреевский. Эти высказывания интересно рассмотрены в книге советского историка Ф. Нестерова «Связь времен», на которую хочется обратить внимание читателя. В ней, с привлечением огромного фактического материала, говорится об особом понимании героического в России, что вытекает из отмеченного только что своеобразия взаимоотношений индивида и общества в нашем отечестве. Ф. Нестеров полагает даже, что в допетровские времена понятие героя как чего-то исключительного, из ряда вон выходящего вообще не входило в «обиход русской мысли», а было присуще лишь Западу с его культом рыцарства и резким противопоставлением выдающегося индивида рядовым людям, толпе. Затем это понятие привилось у нас, но «при этом оно обрусело, потеряло первоначальную исключительность. Антитеза между героем и толпой как-то незаметно стерлась, и на ее месте появилось маловразумительное для европейца словосочетание массовый героизм, то есть что-то вроде исключения, которое одновременно является и правилом».
Ф. Нестеров несколько увлекся антитезой Запада и Востока. В частности, прославление личного героизма, необыкновенного подвига знает и русская национальная традиция вспомним здесь наших былинных богатырей Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича или, что близко и рыцарским обычаям, поединок Пересвета и Челубея перед началом Куликовской битвы. Массовый же героизм не чужд совершенно и Западу: назовем хотя бы Жакерию. Но верно основное. Совершенно особенные, исключительно сложные и тяжелые исторические условия развития нашей страны (в первую очередь это, конечно, вековая борьба с ордынскими поработителями, с одной стороны, и постоянная угроза с Запада, с другой) породили массовый героизм как естественное состояние нации и особенность национального характера. Причем не только русского, но и российского, а впоследствии советского. Именно благодаря массовому героизму оказалась возможной победа социалистической революции и построение нового общества.
«Мы, говорил В. И. Ленин в 1920 году, победили помещиков и капиталистов потому, что красноармейцы, рабочие и крестьяне знали, что они борются за свое кровное дело.
Мы победили потому, что лучшие люди всего рабочего класса, всего крестьянства проявили невиданный героизм в этой войне с эксплуататорами, совершали чудеса храбрости, переносили неслыханные лишения, жертвовали собой, изгоняли беспощадно шкурников и трусов.
Молодая гвардия. 1948
Теперь мы уверены, что победим разруху, потому что лучшие люди всего рабочего класса и всего крестьянства так же сознательно, с такой же твердостью, с таким же героизмом поднимаются на борьбу
Вечная слава тем, кто ведет за собой теперь миллионы трудящихся, идя с наибольшим рвением в первых рядах армии труда!»
В этих словах В. И. Ленина глубоко раскрывается диалектика героизма. Подвиг всего класса и авангардная роль его передовых отрядов лучших людей класса. Развивая идеи, высказанные В. И. Лениным, Л. И. Брежнев в своих книгах «Малая земля», «Целина», «Возрождение» показал на конкретных примерах, что массовый героизм,
лежащий в основе социалистического общества, отнюдь не означает нивелировки всего и вся. Даже в бою, в штыковой атаке, когда все солдаты борются как один, есть свои градации храбрости и наступательности.
Кроме того, следует, как это явствует из всей этической концепции марксизма-ленинизма, различать героический поступок и героическую деятельность, героическое в характере и героический характер. Опять-таки различия здесь тонкие, подвижные, но они есть и нельзя их не замечать. Герои формируются обстоятельствами герои и формируют обстоятельства, преобразуя их своею деятельностью, активной и сознательной. Герои не только совершают подвиги, когда это необходимо обществу, но и ищут и находят в жизни место для подвигов. Герои не сверхлюди, они не над людьми, но впереди них.
Отсюда вытекает, что героический поступок, а тем более героический характер непременно содержит в себе моменты неординарности и исключительности. Порою они проявляются совсем в малом, незвучно, но все равно проявляются. Внешне Василий Потапов в исполнении Е. Леонова («Премия») вполне обычный человек. (В ряде сценических интерпретаций пьесы А. Гельмана «Протокол одного заседания», отчасти и в мхатовской, Потапов давался и внешне героичным, приподнятым.) Однако далеко не каждый сделает то, что сделал он. Я имею в виду не только сам отказ от премии это лишь финальный аккорд его партии, даже, скорее, художественная условность, заострение. Более важно другое. То творческое вдохновение, та заинтересованность в общих по сути государственных вопросах и личностная активность, которые ему свойственны. Потапов один из многих, но и один. Он впередсмотрящий.
Часто пишут и говорят: дайте героя, которому можно было бы подражать. Вполне резонное требование. Но мне запомнилось суждение одной юной зрительницы, старшеклассницы (это было на диспуте о современном герое): настоящему герою нельзя подражать. Обосновывалось это, казалось бы, парадоксальное суждение вполне логично. Герой, если он герой, есть неповторимая индивидуальность, ему подражать невозможно, да и не нужно: каждый должен идти своим путем