Историки кино собрали большой материал по этому вопросу. Отношение к новому зрелищу в среде передовой интеллигенции было достаточно разным. Равнодушно-спокойным новая мода, довольно занятная, вероятно, вскоре уступит место другой. Возмущенно-гневным синема дурманит головы людей хуже сивухи, с ним надо решительно и бескомпромиссно бороться. (Во избежание недоразумений уточним, что везде речь идет об игровых, художественных фильмах; отношение к хронике, культурно-просветительным, документальным и видовым лентам было совсем иным, в том числе и в педагогических кругах но это уже вне рамок нашей книги.)
Некоторые деятели культуры, таких, однако, было немного, прозорливо предрекали кинематографу великое будущее. Писатель и теоретик литературы Андрей Белый увидел в кино даже прообраз будущего «соборного искусства», которое сплотит вокруг себя людей различных социальных групп, наций, возрастов и вкусов. Но это в будущем. А в настоящем (т. е. в эпоху 900-х годов) ни противники, ни защитники не сомневались в одном: синема пичкает людей в основном такими фильмами, что отечественного, что зарубежного производства, которые по своим художественным данным стоят в одном ряду с пошлыми, мещанскими книжками «милорда глупого», о которых с гневом и горечью писал еще Некрасов.
Отрицательное отношение к кинематографу в общем присуще и большевистской печати того времени. Его выразил В. И. Ленин (1907 г.): «кино, до тех пор, пока оно находится в руках пошлых спекулянтов, приносит больше зла, чем пользы, нередко развращая массы отвратительным содержанием пьес».
Разумеется, большевистская печать и царское Министерство просвещения исходили из разных политических оснований в своей общей оценке современного кинематографа. Да и эстетические основания тоже были во многом разные. Демократическая сущность нового искусства оказалась совершенно неприемлемой для чиновников от педагогики, едва они ее почувствовали, но она была точно распознана передовыми людьми России. Не случайно В. И. Ленин сказал: «когда массы овладеют кино и когда оно будет в руках настоящих деятелей социалистической культуры, то оно явится одним из могущественнейших средств просвещения масс». Будет справедливым отметить, что дореволюционная школа имела свои резоны, чтобы занять круговую оборону против кино. Другое дело, что эта позиция, как и всякая иная, базирующаяся лишь на принципе «тащить и не пущать», отнюдь не являлась правильной и эффективной Так или иначе, но игровое кино дореволюционных времен можно смело уподобить огромному полю, заросшему сорняком. Попадаются отдельные колосья пшеницы, но, чтобы найти их и вылущить семена подлинного искусства
(скажем, в фильмах Е. Бауэра, В. Гардина, Я. Протазанова), надо было обладать и недюжинной эстетической зоркостью, и солидной культурной подготовкой, и зрелостью ума. Стоит признать, что на юношеское сознание синематограф в массе своей влиял дурно. Особенно на фоне того серьезного гуманитарного образования, которое давала классическая гимназия.
Годом раньше публикуется «Декларация о Единой трудовой школе (основные принципы Единой трудовой школы)». Во многом согласно этим принципам начнется перестройка старой системы среднего образования. В мою задачу и компетенцию не входит детальный анализ этого своеобразного педагогического манифеста. Не могу, однако, удержаться от замечания, что почти все, сказанное в ней о задачах эстетического воспитания, и по сей день звучит убедительно и актуально. «Вообще под эстетическим образованием надо разуметь не преподавание какого-то упрощенного детского искусства, а систематическое развитие органов чувств и творческих способностей, что расширяет возможность наслаждаться красотой и создавать ее». «Предметы эстетические», утверждается в «Декларации», должны занять в системе среднего образования «выдающееся место». Но какие это предметы? Рисование, лепка, пение, музыка и, конечно, литература. О кино в «Декларации» не говорится, кажется, ни слова. Трудно, однако, ставить это в вину ее авторам. По своим художественным параметрам репертуар синематографа 19181920 годов немногим отличался от репертуара старого времени. Новых, социалистических по содержанию игровых фильмов создавалось очень мало. Киноиндустрия лежала в руинах, пленки и аппаратуры почти не было. И в национализированных кинотеатрах продолжали в основном «крутить» как раз те дореволюционные киномелодрамы, от которых за версту несло пошлостью и аполитичностью.
Но дело не только в этом. И позднее, когда кинематограф кардинально повысит свой эстетический престиж и его повсеместно будут называть «великим немым», и в эпоху звукового кино, когда уже никто, кроме безнадежных ретроградов, не сомневается в том, что возникло и прочно утвердилось в художественной культуре новое и великое искусство, даже тогда он останется на периферии педагогических исследований. И не столько потому, что школа недооценивает кино. В принципе она, напротив, его оценивает высоко. В лекциях о воспитании детей, прочитанных А. С. Макаренко по радио в 1937 году (они опубликованы отдельной книгой в 1940 г.), говорится: «В наше время кино является самым могучим воспитательным фактором не только по отношению к детям, но и по отношению к взрослым. В Советском Союзе каждый кинофильм создается исключительно в государственных киностудиях и даже в случае самой большой художественной неудачи не может принести большого вреда для слушателя-ребенка. В подавляющем числе наши кинофильмы являются прекрасным и высокохудожественным воспитательным средством».