Гиллиама принято сравнивать с Орсоном Уэллсом, который, начиная с «Великолепных Эмберсонов», вел борьбу с Голливудом. Сходство подчеркивает и незавершенный проект «Дон Кихота» он рано появился и в замыслах Гиллиама. Уэллс, несомненно, тоже был сказочником и волшебником, на собственный манер он развивал и тему квестов. Однако можно провести еще одно сравнение, способное многое прояснить в фигуре Гиллиама, с Сергеем Эйзенштейном. Хотя Гиллиам отвергает Эйзенштейна теоретика «аудиовизуального контрапункта», как в свое время и Тарковский пренебрежительно отзывался об эйзенштейновской теории монтажа, которой его обучали, можно утверждать, что оба реагируют скорее на давно сложившийся образ Эйзенштейна, чем на подвижную, самокритичную реальность «мальчишки из Риги», стоящую за этой легендой. Между эйзенштейновским графическим пониманием кино как искусства конструкции и комбинации и многослойными аллюзиями Гиллиама обнаруживается разительное сходство. Кроме того, их объединяет присущий карикатуристам самоуничижительный сарказм. Известная история о том, как, оказавшись в московском Музее-квартире Эйзенштейна, Гиллиам уронил подписанный Диснеем рисунок, потянувшись за принадлежавшей Эйзенштейну книгой о бароне Мюнхгаузене, еще один верный знак их поэтического родства.
Йен Кристи, 1999
Благодарности
всем работавшим со мной над тремя проектами с участием Гиллиама («Последняя машина», «Зачарованный», «Режиссерский взгляд»), особенно Джону Уайверу, Ричарду Карсону Смиту, Эду Баскомбу, Люси Дарвин, Грегу Хилти, Дэвиду Элиоту и Астрид Боурен.
Интервью, лежащие в основе этой книги, были взяты в 1996 и 1998 годах. Ребекка Смарт и Биси Уильямс качественно их расшифровали; процесс превращения этих текстов в книгу оказался долгим и трудным. В то время я получал самую разную помощь от многих; особенно мне бы хотелось поблагодарить Роджера Адамса, Джейн Биссет, Брайана Миллза, Джастин Уиллетт и моего редактора Уолтера Донахью, проявлявшего завидное долготерпение. Мэгги Уэстон вложила все свои упорство и добросердечность в налаживание связей и обмен информацией с огромным количеством людей и организаций; от Пэтси Найтингейл я получал бесценные советы и поддержку, кроме того, на ней держалась вся семейная жизнь, вне которой эта книга никогда бы не состоялась.
Интервью
1. Миннесота, магия и мультфильмы
Первый фильм, который мне запомнился, «Белоснежка и семь гномов»; когда я посмотрел «Багдадского вора», мне впервые в жизни приснился кошмар. Помню еще, как болел скарлатиной в Миннесоте постоянно чем-то болеешь, и тогда впервые у меня были настоящие галлюцинации. Я лежал у себя в спальне и слышал, как родители разговаривают на кухне; потом вдруг взорвался холодильник, и они погибли. Это осталось со мной, как будто я и сейчас в этой комнате. Некоторые сны стали частью меня, я готов поклясться, что они реальны, потому что они остались в моих ощущениях, тело их пережило. Моя вечная проблема я не могу разобраться, что реально, а что нет. Некоторые сны я четко помню на уровне ощущений, в то время как вещи, происходившие в действительности, забываются начисто. И где тогда больше достоверности? Лишь в одном я уверен полностью: в моем формировании сны сыграли б`ольшую роль, чем реальность, так пошло с самого начала.
В детстве все было очень осязаемо, потому что мы жили в деревне. Через дорогу болото, за домом лес, дальше кукурузные поля вдоль грунтовой дороги. До озера не больше четверти мили. Одним из моих любимых мест было болото; туда с дороги сваливали огромные бревна, и между ними получались пещеры, дети в них прятались. Я часто там сидел, и мне казалось, что это самое прекрасное место с ковром из зеленого мха, мягким, как лоно, только не человеческое, а лоно земли, самого мира.
Зимой выпадало невероятно много снега и мы строили целые дома. Помню один такой дом, вырытый в огромном сугробе, должно быть, мне помогал отец, сам бы я такой не сделал. В один прекрасный день собака решила пописать прямо на крыше этого дома. Снег растаял, и все это свалилось мне на голову, вместе с собакой. Еще помню, как отец прицеплял санки к машине, мы носились по льду замерзшего озера и орали от восторга, вцепившись в санки. Помню, мама делала мороженое из снега: снег и сверху сливки. Туалет у нас очень долго был на дворе, мне до сих пор трудно поверить, что вот я там сижу на деревянном стульчаке, на улице мороз минус сорок, но задница не примерзает.
Помню, один раз был смерч, совсем как в «Волшебнике страны Оз». Выглядело это очень величественно. В какой-то момент все затихло, потом хлынул ливень и моментально стемнело, как будто настал конец света. Внезапно я увидел, как надвигается смерч, и побежал к дому. Помню, я пытался собрать с веревок белье, сушившееся во дворе, пока ветер не начал сбивать меня с ног. К счастью, мы не попали в эпицентр.