Леонид Никитинский - Михаил Горбачев: «Главное нАчать» стр 3.

Личность в истории

Если бы мы ответили так на экзамене преподавателю философии Ставропольского сельскохозяйственного института Раисе Горбачевой году в 1966-м, она была бы обязана влепить нам пару. Между тем вопрос о «первичности» вовсе не празден в рассуждении о роли личности конкретно, ее мужа Михаила Сергеевича в истории. Была ли перестройка обусловлена его личными качествами и усилиями (тогда первичен «дух»), или она стала следствием экономического тупика, в котором оказался СССР (тогда «материя»)?

Своим знаменитым «Главное нáчать» Горбачев по-своему обозначил Событие перестройки как «новое начало» (см. главу 3) и свою роль в нем. Ничто не начинается с нуля, всегда что-то уже было, а «новое» означает, что из знакомого зерна вдруг вырастает совсем не то, что мы привыкли видеть раньше.

В истории, я думаю, неверно искать «причины», предопределяющие те или иные перемены так, как разлетаются бильярдные шары. Но можно исследовать условия, которые сделали так, что те или иные перемены «назрели», то есть стали не необходимыми, но и не невозможными (см. «контингентность», глава 3).

Одни условия сложились с другими, и возникла так называемая зона бифуркации шаткая неопределенность, в которой «мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось». Но поскольку мы говорим о Горбачеве, нам важно, что он в конце 80-х еще твердый материалист по убеждениям действовал как романтик, стремясь переопределить «духом» сознательными реформами сверху косную «материю» экономических и социальных отношений.

В рамках материализма нельзя задать вопрос «зачем?», а только «почему?». Тут нельзя поставить проблему смысла, а в таком случае эту книжку не было бы смысла мне писать, а вам читать. Поэтому, рискуя получить еще одну пару от доцента Горбачевой образца 70-х, мы встанем на позиции так называемого идеализма, чаще задавая вопросы не «почему?», а «для чего?».

Горбачев заслужил себе памятник, который до сих пор поставлен лишь в Германии, не только тем, что он сделал, но и тем, чего он не сделал: он не обратился к насилию ради сохранения власти. Рассказывая о том, что сделал Горбачев, мы сможем опираться на более или менее твердые факты. Но говоря о том, чего он не сделал, нам придется объяснять это индивидуальными особенностями его личности. Поэтому так важны ранние этапы биографии Горбачева, когда черты его личности только формировались, а особенностям было позволено проявляться ярче, чем будет возможно в равняющей всех под одну гребенку обстановке Кремля и Старой площади.

Еще один лист рукописи воспоминаний М. Горбачева с правкой

2011

[Архив Горбачев-Фонда]

Погрузиться в контекст нам помогут фотографии и факсимиле документов, которые у издателей этой книги есть возможность располагать не сплошными вклейками иллюстраций, а по отдельности в соответствующих местах текста. Качество многих фотографий с сегодняшней точки зрения покажется плохим: они были сделаны, когда смартфон невозможно было себе даже представить, фотоаппараты были не у всех, да и канителиться с проявкой пленок и печатью фотографий было не так много желающих. Но именно любительские фото дадут нам почувствовать дух времени, как, впрочем, отразит его, хотя и по-другому, и кондовый советский официоз.

Работая в Международном фонде социально-экономических и политологических исследований им. М.С. Горбачева (Горбачев-Фонде), я с помощью его сотрудников обнаружил множество записей, сделанных Горбачевым и его помощниками от руки, а также машинописных листов с их правкой. Часть из них такие как рукописные наброски Горбачева к пленуму ЦК, обсуждавшему в конце марта 1988 года знаменитый «антиперестроечный манифест» Нины Андреевой (см. главу 14), или неоконченные заметки к статье, работу над которой в Форосе Горбачев был вынужден прервать из-за августовского путча 1991 года (см. главу 28) до сих пор не публиковалась. Почерк у Михаила Сергеевича был торопливый и неразборчивый, но кое-что помогла разобрать его бессменная стенографистка Ирина Вагина.

Важны будут не только факты биографии Горбачева, но и более широкий контекст тех времен, в которых он жил и действовал: экономический, политический, международный и, разумеется, социальный: без воссоздания обстановки партсобраний, магазинных очередей, воодушевления искусства 60-х и скептицизма интеллигентских кухонь 70-х мы не поймем, «откуда он такой взялся».

Пояснение к эпиграфу

Знание связано с властью гораздо теснее, чем кажется наберитесь терпения, об этом мы будем подробно говорить в главе 9. Горбачев, как отмечают все биографы, всегда и чрезвычайно стремился к знанию. Обретение знания в определенном смысле толкало его к власти: зная, КАК НАДО, он из лучших побуждений хотел устроить всем людям на свете счастливую и мирную жизнь. Это совершенно большевистский подход, но его методы не были большевистскими: он старался убеждать, а не принуждать.

Но есть и искушение знанием. Ведь мы имеем в виду обычно истинное знание, но твердо «знать» можно и то, что ложно. Много тысяч лет люди жили, зная, что Солнце вращается вокруг Земли, а тех, кто всего-то лет 400 назад впервые высказал догадку, что все наоборот, эти знающие жгли на кострах. Это даже не мешало людям создавать цивилизации, но такие же казавшиеся очевидными ложные знания, например, в медицине, стоили многих жизней.