Однако многочисленные биографы так и не нашли в действиях и в самих изменениях личности Горбачева какой-то единой логики. Это удивительно, но ее пытались отыскать только те, кто объясняет перестройку происками мировой закулисы но даже с поправкой на то, что международная обстановка существенно влияла на его решения, такое объяснение слишком убого.
Самой полной и непредвзятой стала монография американского политолога и историка Уильяма Таубмана «Горбачев, его жизнь и время», изданная на английском языке в 2017 и на русском в 2019 году. Таубман готовил книгу много лет, перелопатил архивы не только в России, но и в США и провел множество интервью в середине нулевых, когда еще жив был и сам Горбачев, и многие знавшие его люди. Мне тоже удалось обнаружить в процессе работы кое-какие до сих пор не известные детали его биографии, но в целом с фактической стороны все главное сказано, за биографами нам не угнаться, да это и не является задачей этой книжки.
Получив предложение написать ее осенью 2022 года для серии о главных персонажах российской истории ХХ века, я оказался в положении грибника,
пришедшего в лес последним. Я начал работать не раньше, чем прочел многое из уже изданного и понял, где искать то, что пропустили мои предшественники: придерживаясь в основном биографической канвы, мы попытаемся извлечь из известных фактов новые смыслы.
Для этого мы будем использовать инструменты, которыми Горбачев и те, кто работал с ним или действовал против него, в полной мере не овладели или не владели вовсе: в СССР, где мы росли и учились, они считались чуждыми «марксизму-ленинизму», вплоть до перестройки оставались практически недоступными, а после ее начала активным ее участникам стало уже не до рефлексии.
Свою книгу Горбачев диктовал стенографистке Ирине Вагиной, а затем вносил правку от руки
2011
[Архив Горбачев-Фонда]
Поздний СССР занимал передовые позиции в космосе и удерживал паритет с США в области ядерного оружия, были здесь и высокие достижения в области литературы и искусства, но что касается гуманитарного знания, это была выжженная земля если не считать отдельных исключений, к числу которых, кстати, принадлежали однокурсники Раисы Горбачевой Мераб Мамардашвили и Юрий Левада. Поэтому, не соглашаясь в оценке Горбачева, например, с идеологом перестройки Александром Яковлевым, знавшим его очень близко, я, разумеется, не считаю себя умнее и проницательней него. Мы просто испытаем здесь иной подход: займемся тем, что называется концептуализацией поиском смыслов в том, что уже «дано».
Человек, обладающий чувством истории и своего места в ней а к таким людям в высшей степени принадлежал Горбачев старается найти в ней (или придать ей) какой-то смысл. Мы можем восхищаться мужеством Альбера Камю, который последовательно утверждал, что человеческая жизнь, а следовательно, и история это абсурд, но человеку рефлексирующему жить внутри бессмысленной истории совершенно невыносимо.
Warning!
концептовНо некоторые концепты, которые мы будем использовать как инструменты понимания, сами по себе для понимания довольно сложны. Работая над этой книжкой, советуясь с читателями ее рабочих вариантов, мы вместе думали, что с этим делать но так ничего и не придумали. Была мысль выделять труднопроходимые места другим шрифтом, чтобы тот, кому интересней факты, а не их интерпретация, могли эту заумь просто пролистывать. Но факты и смыслы, если они извлекаются, всегда переплетены, они так не «экстрагируются».
Но возможно, мы и преувеличиваем эти сложности. Читатели, которым я адресую эту книжку, уже проходили в институтах, а может, и в школе то, что под покровом упрощенного и тем еще более дремучего «марксизма-ленинизма» прятали от нас. Зато мы много читали у нас еще не было Ютуба. Будем исходить из того, что человек, который в наше время социальных сетей, стримов и коротких роликов взял в руки книжку, готов к определенным
усилиям. Старая дедовская книжка ведь хороша тем, что в ней какие-то места можно прочитать дважды или трижды, можно отложить ее и подумать, сделать на полях пометку, чтобы потом вернуться. Именно так читали и думали Горбачев и другие персонажи этой книжки, и в этом тоже есть свои прелесть и преимущества.
Единственное, что я постарался сделать разбросал «заумь», перемежая ею биографические факты и рассказы о советском житье-бытье, более или менее равномерно по разным главам, чтобы сразу вас всем не грузить. Я также составил и поместил в конце словарик тех терминов, может быть, для кого-то новых, которые будут выделены по тексту вот так: жирным шрифтом. Но я не буду слишком упрощать и облегчать вам жизнь. Она ведь и сама по себе непроста и нелегка если это жизнь со смыслом, называемая в философии также бытием.
В словарик можно заглянуть (преимущество книги!) и прямо сейчас: так вы, во всяком случае, сразу увидите круг тех затруднений, которые нам с вами вместе придется освоить и преодолеть, чтобы понять личность и реформы Горбачева (в моей версии но это ведь моя книжка). Возможно, вам больше захочется ее прочесть, а может быть, наоборот: если вы еще в магазине, вы в ужасе вернете ее на полку. Горбачев ведь был противником принуждения и я тоже.