Значит, братья здесь, в Сарыкамыше?
Армянин мотнул головой:
Нет, деревня! Русские "Верхний Сарыкамыш" называть
А зовут как братьев?
Ашот, Вазген и Давид
Алексей Николаевич открыл папку, вложил чистый лист бумаги и карандашом из стоявшего рядом пенала быстро записал имена.
Все трое младшие?
Мужчина тряхнул черной копной волос:
Я самый старый. Ашот имеет кин .
Жену, что ли?
Тот кивнул.
Что ж, проверим А пока ответь мне на еще один вопрос: как ты все-таки прошел фронт, да и шел сколько?
Лицо армянина помрачнело.
Ви мне не верить? Тот офицер тоже не верить Десять дней шел! До Хоросана ехал на авто Муса-баши. Документ
был, никто не остановить. Думаю, хозяин дал уйти никому не сказать! Потом ночь шел. Слышал, где не стрелять, и шел. Дорогу знать карта бил. И кушать бил, а одежда плохо. Через перевал идти холодно бил. Только у Сарыкамыш пограничник остановил, сюда привел
Он замолчал и несколько раз растерянно моргнул, точно не зная, что еще добавить, и, как и в первый раз, ничего не найдя подходящего, пожал плечами и вопросительно уставился на ротмистра. Но тот молчал.
Ты меня отпустить? не выдержал армянин.
Листок тяжело вздохнул.
Что тебе ответить? И рад бы, братец, да не могу пока Прав был "тот офицер" тумана много! Предположим, что был ты шофером у Муса-баши офицера штаба командующего третьей турецкой армии это мы еще выясним. И братьев твоих найдем, если они, конечно, существуют
Щека армянина при упоминании братьев дернулась:
Что говоришь, господин? Сам думай! Разве я говорить брат, родня, туда-сюда если их здесь не бил? Зачем обижаешь?
Я и говорю предположим, и их мы найдем, братьев спокойно возразил жандарм. А вот как проверить, что ты лично возил самого Гассана Иззека, да при этом он вел при тебе разговоры с немецким полковником? О приезде в армию Энвер-паши, о его планах двумя корпусами обойти основные силы русских и выйти в тыл Кавказкой армии Как это все проверить? Может, ты специально подослан, чтобы русские раздробили силы и ослабили основной фронт? Может, ты вообще немецкий шпион? А что? В Германии учился, язык знаешь, и к тому же не турок, христианин, меньше подозрений у русских? Может, потому тебя и не задержали турки, что ты лазутчик? А? Чем докажешь, что это не так?
Армянин задохнулся.
Я я Как ви такое говорить? Как я мог бить немецкий шпион? Да, ви хр
От вдруг нахлынувших слез мужчина захрипел.
Ну-ну, успокойся! всполошился ротмистр. На вот, выпей-ка воды
Листок отчего-то ухватился за наполненный подполковником стакан с водой и, поднявшись, протянул его допрашиваемому. Тот поднес, было, стакан к губам, но опустил его и, смахнув слезы рукавом, дрожащим голосом произнес:
Я говорить правду! И я могу сделать доказание! Листок вновь опустился на стул.
Вот как? Что ж, попробуй
Я это никому еще не говорить Знаешь, что ответить германский полковник Иззек-паша? Он сказать, не бойся, Гассан, план Энвер-паша хороший, и победа будет скоро! Об этом в Сарыкамыш заботится наш агент с Анной. У него очень трудный задание, но он очень большой разведчик!
С Анной? насторожился ротмистр. Какой Анной?
Не знаю Так он сказать! Теперь ты веришь? Если я шпион, разве я сказать о другом шпион?
А что сразу не сказал?
Боялся! Хотел, чтоб быстро отпустил
Голос армянина сорвался, и он залпом опустошил стакан.
Что произошло потом, Листок понял не сразу. Мужчина все еще держал стакан у рта, когда неожиданно замер, точно прислушиваясь к собственным ощущениям, и вдруг закатил глаза; потом выпавший из руки стакан со звоном раскололся на тысячи осколков, и, внезапно навалившись всей грудью, перебежчик уткнулся лбом в крышку стола.
С минуту Листок обалдело смотрел на неподвижную шевелюру армянина.
Акопян? позвал он.
Мужчина не шевельнулся.
Ротмистр поднялся, прошел к нему; осторожно ткнул пальцем в плечо. Армянин не реагировал. Пощупал артерию на шее пульс отсутствовал.
"Но это невозможно!" с ужасом пронеслось в мозгу ротмистра.
Он прошел к вешалке, вынул из кармана офицерские перчатки и вновь прошел к уткнувшемуся в стол мужчине; осторожно приподнял за сальные волосы голову и заглянул в лицо перебежчик был мертв.
3. 25 ноября 1914 г. По горячим следам
Караульный!
Здесь, Вашсокбродь!
Кто заходил в канцелярию кроме меня и господина подполковника?
Никто, Вашсокбродь! Вы одни и были
К дежурному офицеру бегом! неожиданно сорвался ротмистр. Пусть вызывает лекаря с носилками! Немедля! Хорошего лекаря! Чего рот раззявил! Бегом!! А самого ко мне!
Когда караульный, путаясь в полах шинели, затопал по длинному пустому коридору, Листок захлопнул дверь и невольно взглянул на уткнувшегося в стол армянина.
"Подарочек!.. невесело подумал ротмистр. Что же с тобой стряслось? Не выдержало армянское сердце, или"
Взгляд его упал на осколки, блестевшие под стулом покойника. Приблизившись, подобрал, не снимая перчаток, самый крупный из них, бывший некогда основанием стакана, и осторожно поднес к носу. Потянуло горьким миндалем.
"Вот тебе и "Взвейтесь, соколы, орлами!" Да тебя же, братец, отравили натуральный цианид!"