Николай Николаевич предупреждал о вашем приходе. Так что можете приступать. Что было необходимо мне, я уже выяснил А бумаги здесь! Подполковник протянул ротмистру папку. Карта, бумага на вождение мотора да "нофус" удостоверение личности что-то вроде нашего паспорта!
И в соответствии с ним, перед нами подданный Османской империи Арен Акопян, сорока одного года, армянин, рожденный здесь же, под Сарыкамышем, и оттого, вероятно, сносно говорящий по-русски. Утверждает, что лично слышал разговор двух высокопоставленных военных турецкого генерала и германского полковника. Бежал, чтобы довести до русского командования важную с его точки зрения информацию. Суть ее генерал Воробанов, вероятно, вам вкратце довел, так что тратить ваше время на пересказ не стану. Но от себя скажу, что вопросов в связи с этим делом у меня лично возникло множество: и как перешел фронт, и зачем и как оказался здесь, в Сарыкамыше, и так далее В общем, пока мутно!
Ротмистра покоробило, что генерального штаба подполковник столь откровенно выказал свое мнение в присутствии допрашиваемого. Так на откровение не вызывают. Но делать нечего слово не воробей!
На каком языке разговаривали господа военные? неожиданно повернувшись, спросил он испуганно заморгавшего армянина.
На германский растерянно промямлил тот.
Sie verstehen Deutsch?
Ich habe zwei Jahre in Deutschland gearbeitet почти не задумываясь, ответил перебежчик.
Подполковник усмехнулся:
Неплохо! Я до этого не додумался А посему не стану мешать! Он прошел к вешалке, на которой висели шинель с погонами подполковника и гражданское пальто такое же серое и потертое, как и сюртук армянина.
Чуть не забыл, Павел Эдуардович, вспомнил Листок, Николай Николаевич просил передать, что ждет вас у себя. Вероятно, что-то срочное
Да, спасибо! Буду непременно и сразу же, бросил в ответ Лавренюк, перекладывая шинель на руку. Честь имею!
Листок машинально кивнул:
Честь имею!
Когда за офицером закрылась дверь, Листок, не обращая внимания на перебежчика, снял шинель, набросил на освободившийся крючок вешалки, прошел на место подполковника и открыл папку. Повертел в руках удостоверение, разглядывая арабскую вязь, неторопливо прочел записку с переводом анкетных данных "нофуса". Все верно фамилия, имя, место и год рождения, национальность Повертел в руках турецкую карту, водительские бумаги, писанные на немецком
Других документов нет? спросил он, не поднимая головы.
Нет, буркнул армянин.
Ротмистр молча посмотрел на съежившегося под взглядом мужчину.
Что ж, Арен Акопян, давай еще раз по порядку
Какой "порядку"? подал голос армянин.
С самого начала Начни с того, как ты узнал об Энвер-паше и его планах. Где это произошло, когда, при каких обстоятельствах
Я уже всем говорить, господин начальника
А ты еще раз! перебил ротмистр. Где, когда, при каких обстоятельствах!
Армянин некоторое время смотрел на жандарма, точно не понимая, что от него хотят. Потом вдруг опустил голову, потряс лохмами и с какой-то неизъяснимой тоской в голосе произнес:
Вай, почему армян везде плохо?
Он вновь потряс головой.
Я мальчик быль, большой семья ехаль в Эрзерум к богатый баши. Когда быть война, мама, папа, братья три Сарыкамыш остались, а я Турция, у баши. Потом служить его сын военный.
Мужчина вздохнул.
Муса-эфенди бил хороший эфенди. Когда армян сталь резать, увез Арен Германия. Он учился военный, я учился машина править
В девяносто пятом, что ли, увез?
Армянин нехотя кивнул.
И там учился на шофера? Ты был водителем у эфенди?
Он снова кивнул.
А потом?
Через два год он вернулась. Теперь Муса-эфенди большой начальник каймакам , у Иззек-паши служить
У ротмистра засосало под ложечкой.
У командующего третьей армии? осторожно переспросил он.
Да. У начальника армия. А назад месяц Муса-баши говорить: "Плохой время наступает, Арен! Думаю, скоро-скоро уйдет Иззек-паша, а с ним и Муса-баши. Некому будет защищать тебя. Подумай на этом!" Я не зналь, что думать. А потом узнать, почему Муса-баши говорить так. Не знаю, какая причин, Муса приказал вести Иззек-паша с германец полковник в дивизия. Говорили германски язык не знал, что я понимай германски. Только я слышать, как паша сказать: "Приехать Энвер-паша, я буду снять с начальника. Твой, германца, план хороший, но не для зима! Высокий гора, снег, пушка тяжелый таскать, солдат голый два корпуса обойти русских через Ид и Ольт трудно! Я буду говорить об этом Энвер-паша а он меня убирать!"
Армянин помолчал, словно размышляя, что еще можно добавить, но ничего не придумал и лишь выдохнул:
Так все бил, господин начальника!
Так все и было? задумчиво произнес ротмистр. Значит, шофером подвозил Гассана Иззек-пашу с германским полковником и слышал их разговор об обходе русских через Ид и Ольты Так?
Так. Вы мне верить?
А о сроках операции говорили?
О сроках? не понял армянин. Ты спрашивать время? Нет, время не говорить
Ну а с чего ты решил бежать к нам?
Не к вам пробурчал перебежчик. Я уже говорить тому офицер: бежать к своим! Папа, мама умерли теперь бежать к братья! Как слышать, что Иззек-паша уйти, понял Муса-баши с ним уйти, Арен один останется и фронт отправлен! Энвер-паша не любит армян. Он готов их резать! Лучше бежать к русским, к своим братья!