Захид шел не спеша, осмысливая впечатления, думая о предстоящей работе. Неожиданно рядом
раздался смех. Захид невольно придержал шаг. На скамейке, перенесенной с аллеи в глубину сада, сидели трое мужчина средних лет в голубой шелковой тенниске и две женщины, судя по всему, молодые обе были в ярких атласных платьях и в столь же ярких нейлоновых косынках. О их молодости говорил и заразительно звонкий беззаботный смех.
Минутку, минутку, произнес мужчина, сейчас я вас познакомлю с новым жителем «Чинара». И он крикнул вслед Захиду: Товарищ Акрамов!
Захид остановился, повернулся к ним:
Слушаю вас.
Я не ошибся, назвав эту фамилию?
Нет. Я Акрамов.
Отлично. Тогда выручайте, товарищ лейтенант. Эти девушки меня совсем изведут. Может, хоть представителя власти побоятся? Взяли меня, понимаете, в оборот...
«Видно, кто-то из начальства, подумал лейтенант, знает мою фамилию». Захид подошел к ним и щелкнул по привычке каблуками.
Здравствуйте, товарищ лейтенант! мужчина протянул руку. Захид пожал ее. Представляю вам, девушки, нового участкового уполномоченного товарища Акрамова Захида Акрамовича. Девушки кивнули. А эти красавицы, лейтенант, работницы комсомольско-молодежной фермы. Слева от меня Сахрохон, заведующая, а справа Азадахон, одна из лучших доярок не только фермы, но и совхоза. Садитесь, пожалуйста. Говорят в ногах правды нет.
В ногах идущего правда есть, ответил Захид строкой давно прочитанного стихотворения.
Мужчина удивленно вскинул брови.
Верно.
А себя забыли представить, Мурад-амаки, напомнила Сахро. Девушка была постарше своей подруги. Довольно красива. Захиду показалось, что она смотрит на него с любопытством.
Ярматов, секретарь парткома совхоза. Прошу вас, он подвинулся.
Но Захид сел не возле парторга, а рядом с Азадой. На вид ей было около восемнадцати, может, чуть меньше. Лицо белое, будто солнце вовсе не касалось его. Он видел ее профиль. Нос прямой, густая бровь напоминает крыло ласточки, губы пухлые, а подбородок круглый. Все это делало ее похожей на гречанку. Из-под расшитой ферганской тюбетейки, обвитой жгуче-черными косами, выбились мелкие кудряшки. Прозрачная, ярко-красная косынка, расчерченная золотыми нитями, лежит на плечах.
Какая помощь от меня требуется, Мурад-ака? спросил Захид.
Бога они уже не боятся, произнес улыбнувшись Ярматов. Аджину и подавно. Может, вас, а...
Выходит, я страшнее аджины?
Не в этом смысле, конечно. Просто ваша форма должна подействовать. Вот я и говорю, товарищ лейтенант, нельзя никуда посылать наших девушек, потом сам же покоя лишишься. Начнут приставать: дай то, найди другое, сделай третье. А где взять все это?
Там же, где взяли латыши, сказала Сахро горячо. Ведь и в Латвии руководители, как наши.
А ты не спросила у них, Сахрохон, каким путем они все это достали?
Спрашивала.
Ну и что говорят?
Говорят все, что показывали нам, создавалось постепенно. А у нас и этого «постепенно» нет. Как работали наши прабабушки, так и мы продолжаем. Лучше бы я не ездила, одно расстройство!
Сахрохон позавчера вернулась из Латвии, пояснил Ярматов, насмотрелась там... и вот, не успев стряхнуть дорожную пыль, явилась ко мне с претензиями!
Я понял, сказал Захид.
Настоящие молочно-товарные фермы я там увидела, сказала Сахро. Как лаборатории какие, честное слово! Кругом чистота, запахов нет и в помине, дышится, как на джайляу. Коровы будто бы только из бани, а у нас... Молока давай, давай, а как условия создать так перебьетесь!
Не все сразу, сестренка, ответил секретарь парткома, будет и в нашем «Чинаре» то, что ты видела в Латвии, даже, может, лучше, с учетом всего нового. Я слышал, что в области создается специальная мехколонна, которая будет строить новые и механизировать старые фермы. Обратимся в обком партии, попросим, чтобы эта мехколонна начала работу с реконструкции наших ферм. Но вам и самим, как говорится, нечего сидеть сложа руки.
Дайте нам два бульдозера.
Хоть три! Еще что?
Пока и этого достаточно.
Вот тебе и раз. Такое длинное вступление для того, чтобы попросить всего два бульдозера?
Три, поправила его Сахро. Вы же только что обещали.
Пусть будет три.
Но это пока, а в будущем...
Значит, мне и завтра покоя не будет, так выходит?
Ой, Мурадджан-ака, какой вы догадливый!..
Спасибо за комплимент, девушки, рассмеялся парторг. Если что нужно, заходите, не стесняйтесь.
Сахро и Азада встали и, простившись, направились к выходу.
Ну и боевые, сказал, ласково поглядев им вслед, Ярматов.
III
Произошел он в прошлом году. Было, как и сейчас, начало лета, и хола находилась у мужа на джайляу. В один из дней сюда приехал капитан. На довольно потрепанном ядовито-желтом «Ирбите», который он сам называл Тулпаром, как сказочный Алпамыш своего коня. Хозяин джайляу встретил гостя радушно, хотя был несколько удивлен визиту именно в это время.
Друзья, как положено по обычаю, трижды крепко обнялись. Затем ата пригласил гостей в дом и посадил на шелковую курпачу в красном углу. Дверь юрты специально приоткрыли, чтобы Саитджан видел, что в его честь заколют взрослого барана. Рахим начал разделывать тушу, а хола принялась разводить огонь сразу под очагом и в тандыре. Шермат-ата расстелил дастархан и произнес традиционное: