ГЛАВА 3Белгрейв-сквер, ЛондонПятница, 22 апреля 1932 года
Такое самообладание в нас вколачивают с раннего детства, точно так же, как охотничью собаку приучают не пугаться выстрелов, а полицейскую лошадь не бояться толпы. Мисс Макалистер, гувернантка, которая воспитывала меня, пока я не поступила в швейцарский пансион, бывало, нараспев твердила, точно заклинание: «Настоящая леди всегда владеет собой. Настоящая леди всегда владеет своими чувствами. Настоящая леди всегда владеет своим лицом. Настоящая леди всегда владеет своим телом». И верно, поговаривают, что кое-кто из королевского семейства, уезжая из дома, способен по несколько дней обходиться без уборной, лишь бы не пользоваться чужой. Не буду выдавать, кто именно у нас способен на такой подвиг.
К счастью, в Букингемский дворец можно попасть разными путями необязательно входить через эти кошмарные золоченые ворота и пересекать обширный двор под пристальными взорами высоченных гвардейцев в меховых шапках и, возможно, под пристальным взором самой королевы. Есть пути более удобные. Если свернуть налево, в сторону вокзала Виктория, можно проскользнуть во дворец через Посольский дворик и вход для посетителей. А еще лучше пройти вдоль высокой кирпичной стены, пока не наткнешься на неприметную черную дверь. Полагаю, отцовский дядюшка Берти, который недолго, но счастливо правил страной как король Эдуард Седьмой, в свое время пользовался этой дверью, отправляясь навестить кое-кого из своих знакомых актрис. Подозреваю также, что и мой кузен Дэвид, принц Уэльский, в ту пору, когда жил с родителями, тоже ходил этой дорожкой. Вот и я сегодня собиралась ею воспользоваться.
Позвольте сообщить вам, что у меня нет обыкновения наведываться во дворец без приглашения. Сюда не забежишь выпить чаю и поболтать, даже если состоишь в родстве с королевой. Во дворец вызывают. Меня вызвали через два дня после того, как я приехала в Лондон. У моей почтенной родственницы-королевы оказалась отлично налаженная секретная разведывательная служба. Сомневаюсь, чтобы о моем приезде ее величеству сообщила Зануда-Хилли, но королева как-то о нем проведала. Мне пришло письмо на особой дворцовой бумаге, подписанное личным королевским секретарем, сэром Джайлсом Понсонби-Смитом. В письме меня извещали,
что ее величество будет рада, если я смогу явиться к ней на чашку чая. Вот поэтому-то в пятницу днем я и кралась во дворец. Королеве отказать нельзя.
Конечно, мне страх как хотелось узнать, зачем меня вызвали. У меня даже мелькнула мысль, что ее величество усадит меня пить чай, а сама тут же предъявит мне князя Зигфрида и вдобавок архиепископа Кентерберийского, чтобы обвенчать нас на месте. По правде говоря, чувствовала я себя как Анна Болейн, которую Генрих Восьмой зазвал на кубок эля, попросив не надевать платье с высоким воротом.
Свою высочайшую родню я не видела со времен моего дебюта, который вряд ли когда забуду, да и она, уверена, тоже. Я принадлежу к тем, у кого от волнения руки и ноги перестают слушаться. На меня надели платье с длиннющим шлейфом, а прическу украсили тремя нелепыми и длинными страусовыми перьями так что катастрофа была гарантирована. Дождавшись своей очереди, я вошла в тронный зал под громогласный выкрик: «Леди Виктория Джорджиана Шарлотта Евгения Гленгаррийская и Раннохская!» и исполнила образцовый реверанс, как нас миллион раз учили в танцклассе, готовя к дебюту. Однако когда я попыталась подняться, то обнаружила, что умудрилась запутаться в шлейфе высоким каблуком. Я дернулась, но каблук не пускал, пришпилив меня к месту, как булавкой. Грациозным движением я потянула шлейф, чувствуя на себе пристальный взгляд королевского семейства. Тщетно. По обнаженной спине у меня потекла струйка пота. (Да, знаю, настоящие леди не потеют, но по спине у меня что-то потекло.) Я дернула за шлейф как можно сильнее. Каблук высвободился, и меня швырнуло вперед, как ядро из пушки в тот самый миг, когда мне полагалось, пятясь, покинуть зал. Даже ее величество поглядела на меня с легким удивлением, хотя никто ничего мне не сказал, ни тогда, ни потом. Интересно, вспомнит ли об этом случае королева за чаем со сдобными булочками, подумала я.
Я благополучно миновала узкий вестибюль за дворцовыми кухнями и уже пробиралась по нижнему коридору мимо разнообразных хозяйственных помещений, вспугивая по дороге горничных и лакеев, и тут меня, в свою очередь, вспугнул изумленный голос: «Девушка! Куда это вы направляетесь?»
Я оглянулась и увидела сурового пожилого джентльмена.
Я вас не знаю, обвинительным тоном сказал он.
Я леди Джорджиана, кузина ее величества, объяснила я. Явилась на чай по приглашению ее величества. Меня ждут.
Все-таки иногда неплохо быть королевских кровей. Пожилой джентльмен побагровел как свекла.
Миледи, примите мои глубочайшие извинения. Ума не приложу, почему меня не известили о вашем прибытии. Ее величество ожидает вас в желтой гостиной. Прошу сюда, пожалуйста.
Он провел меня по боковой лестнице в piano nobile музыка тут ни при чем, так называют главный дворцовый этаж, где протекает большая часть королевской жизни. Желтая гостиная находится в юго-восточной части дворца, и из ее окон видна вся Пэлл-Мэлл, вплоть до арки Адмиралтейства, а также самое начало Букингемской дворцовой дороги. Отличный наблюдательный пункт, скажу я вам. Хотя сама гостиная мне никогда не нравилась. Меблировку ее в основном составляли вещи из Королевского павильона в Брайтоне, собранные королем Георгом Четвертым в те времена, когда в моде было все китайское. Сплошные драконы, хризантемы и ярко расписанный фарфор. На мой вкус слишком цветасто и крикливо.