Но мы не можем отпустить с тобой прислугу, заявила Хилли. Нам ее и так едва хватает мы урезали штат как могли. Бинки еле-еле набрал загонщиков на прошлую охоту. А Мэгги ни за что не бросит больную мать и в Лондон с тобой не поедет.
Ничего страшного, отозвалась я. Мне горничная ни к чему. Я даже центральное отопление в доме включать не буду.
Раз ты собираешься помогать подруге со свадьбой, может, ты у нее и поживешь? спросила Хилли.
Да, потом я буду жить у нее. Но она пока еще не вернулась с континента.
Она иностранка? Не англичанка? в ужасе спросила Хилли.
Так и мы не англичане, парировала я. По крайней мере, мы с Бинки. Мы шотландцы с изрядной примесью немецкой крови.
Пусть так, для меня это все равно, что англичане. Тебя дали английское воспитание. Вот в чем вся разница. Эта девица иностранка, так?
Мне до ужаса хотелось тут же на месте сочинить таинственную русскую графиню, но в зале было слишком холодно, и я туго соображала.
Она живет за границей из-за здоровья, ответила я. Оно у нее хрупкое.
Не понимаю, что за бедолага решил на ней жениться, искренне удивился Бинки. Тебя послушать, так она вряд ли произведет
на свет наследника.
Жених любит ее, Бинки, я ринулась на защиту своей выдуманной героини. Видишь ли, некоторые женятся по любви.
Да, но не в нашем кругу, без промедления откликнулся он. Мы исполняем свой долг. Сочетаемся браком с достойными людьми.
Хочется верить, что и любовь в нашей семье играет кое-какую роль, Бинки, ледяным тоном вмешалась Хилли.
Если повезет, Хилли. Как повезло нам с тобой.
Братец вовсе не так глуп, как кажется, решила я. Он, конечно, без изысков, простоват. Любит простые радости, да и потребности у него самые незатейливые, но он отнюдь не глуп.
Хилли выдавила из себя улыбку.
Тебе понадобится в Лондоне тиара? Достать ее из сейфа? поинтересовалась она, переключившись на практические вопросы.
По-моему, это не такая шикарная свадьба, чтобы надевать тиару, ответила я.
Не в церкви святой Маргариты?
Нет, все будет очень скромно. Говорю же, невеста слабого здоровья.
Если венчание скромное, непонятно, зачем ей помощь. Скромное венчание по силам устроить кому угодно, Хилли откусила здоровенный кусок тоста с джемом.
Хилли, она попросила помочь, и я согласилась, напомнила я. Все равно я тут только под ногами путаюсь, и потом, как знать, вдруг я с кем-нибудь познакомлюсь в Лондоне?
Да, но как же ты обойдешься без прислуги?
Найму какую-нибудь девушку прямо там.
Только обязательно как следует проверь ее рекомендации, сказала Хилли. Этим лондонским девицам доверять нельзя. И держи серебро под замком.
Вряд ли оно мне понадобится, отозвалась я. Дома я буду только ночевать.
Что ж, если обещала помочь, поезжай. Но мы будем страшно по тебе скучать, верно, Бинки?
Бинки хотел было что-то сказать, но передумал.
Буду скучать без тебя, старушка, наконец произнес он.
Кажется, братец в жизни не говорил мне таких теплых слов.
К тому времени, как я добралась до нашего городского особняка, воодушевления у меня поубавилось. На подъезде к Лондону заморосил дождь, а когда поезд подкатил к вокзалу Кинг-Кросс, лило уже как из ведра. По Юстон-роуд тянулась длинная печальная очередь за бесплатной похлебкой, на каждом углу стояли нищие. Я вышла из такси и отперла дверь своего дома. Раннох-хаус встретил меня таким же промозглым холодом и сумраком, как и замок Раннох. Особняк наш стоит на северной стороне Белгрейв-сквер. Когда-то в нем кипело веселье, звенел смех, бурлила жизнь, и все приезжали и уезжали, то в театр, то на званый обед, то по магазинам. Теперь дом стоял пустой, холодный как могила, и мебель была в чехлах, как в саванах. Я вдруг поняла, что впервые в жизни буду совсем одна в доме. Я оглянулась на дверь, вздрогнув от страха и волнения. Уж не сделала ли я глупость, примчавшись в Лондон одна? Справлюсь ли я?
«Приму ванну, выпью чашечку чаю, и полегчает», сказала я себе. Прошла в свою спальню. Холод, в камине пусто. Да, надо растопить камин, но я понятия не имела, как это делается. Сказать по правде, я никогда даже не видела, как разжигают камин. Это делала горничная в шесть утра, а я всегда просыпалась гораздо позже, под веселый треск поленьев. Зануда-Хилли сказала, чтобы я наняла прислугу, но у меня не было денег. Конечно, сказала я себе, в дальнейшем мне придется научиться все делать самой, но сейчас у меня не осталось сил на обучение каминным премудростям. Я устала и замерзла с дороги, поэтому прошла в ванную и включила воду. Воды набралось с ладонь глубиной, прежде чем я поняла, что из обоих кранов течет холодная вода. Ну конечно водонагреватель тоже отключен, а я понятия не имела, как он выглядит и как его включают. Вот тут я всерьез задумалась, не зря ли так безрассудно понеслась в Лондон. Надо было подождать, не спеша составить план, и тогда, глядишь, меня бы наверняка пригласили погостить у кого-нибудь из друзей в теплом, уютном доме, где прислуга наполняет ванну и подает горячий чай.
В глубочайшем
унынии я спустилась на первый этаж и заглянула за дверь под лестницей, которая вела на служебную половину. Вспомнила, как заходила сюда в детстве и сидела на табуретке, а миссис Макферсон, наша кухарка, позволяла мне выскребать ложкой остатки теста из миски или вырезать пряничных человечков. В огромной полуподвальной кухне царили безупречная чистота, пустота и холод. Я нашла чайник и даже трут и спички, чтобы зажечь газ. Гордясь своей сноровкой, вскипятила чайник. Я отыскала даже заварку. Разумеется, только тут я и поняла, что молока в доме нет и не будет, пока я не договорюсь с молочником. Молоко всегда появляется на крыльце по утрам. Это я знала твердо. Порывшись в кладовке, я откопала там банку «мясного экстракта Боврил». Приготовила вместо чая чашку горячего бульона и выпила, заедая найденными на полке «галетами Джейкобса», а потом отправилась спать. «Утром мир обязательно станет повеселее, записала я в дневнике. Я сделала первый шаг на пути к новому захватывающему приключению. По крайней мере, я впервые в жизни обрела свободу от своего семейства».