Вступление в «Спецназ» могло бы обеспечить мне более яркую военную карьеру, но к тому времени у меня были другие планы. Я рассказал этому старшему офицеру разведки, что подал заявление в юридическое училище при Военно-политической академии имени Ленина, и что мое заявление было одобрено Политуправлением и специальной комиссией в Военно-политической академии. Через два месяца я должен был сдавать вступительные экзамены.
«Ладно, давай договоримся», сказал мне мой потенциальный рекрутер. «Если вы пройдете тесты, идите, и удачи вам. Но если не пройдете, позвоните мне по этому номеру телефона. Кстати, почему такой человек, как вы, вообще рассматривает юридическую школу? Особенно с вашими знаниями и опытом в разведке?».
Я пытался объяснить ему это, но это было нелегко. В конце концов он принял мой политкорректный ответ, что я хочу помочь нашим будущим лидерам в борьбе с преступностью, и особенно с преступностью в армии. Мои истинные причины, конечно, были совсем другими.
К этому времени я был женат на Наталье. Мы поженились во время моего последнего отпуска, и она переехала в Венгрию, чтобы быть со мной. Она была беременна моим первым и единственным ребенком. А я хотел провести долгое время с семьей в хороших местах это было невозможно, если бы я пошел в Спецназ.
Еще одной веской причиной для поступления в юридическую школу было то, что я начал терять все свои идеалистические взгляды на армию. Я отслужил четыре года в регулярных войсках и увидел, чем реальный мирявляется. Я много работал и не имел свободного времени.
Большинство других офицеров проводили свободное время в ресторане
на реке «Голубой Дунай », играя в карты и выпивая. Я был не против выпить в хорошей компании друзей, но предпочитал делать это за хорошей едой. К сожалению, там был только один ресторан, и он находился в восьми километрах отсюда.
Я любил Венгрию и ее народ. Венгры не потеряли вкус к жизни даже после более чем двадцати лет коммунистического правления. Они по-прежнему много работали, как и их матери и отцы до них. Но венгры не любили советскую власть, которую они рассматривали как военных оккупантов в своей стране. Об этом часто напоминали. Самым распространенным местом были общественные туалеты, где граффити часто гласили: «Русские домой!».
Несмотря на то, что мы находились недалеко от Будапешта, я видел его всего несколько раз. Для того чтобы покинуть ближайший район, нужно было получить специальное разрешение командира батальона, а его давали редко. Условия жизни офицеров были лучше, чем у солдат-срочников, но ненамного. У женатых офицеров была комната размером трех метров на пять для них и их семей, а кухню и ванную мы делили с дюжиной других семей. Моей зарплаты хватало на минимальную еду и одежду, и мы могли бы думать о покупке простого радиоприемника или магнитофона. Но только старшие офицеры могли позволить себе более крупные вещи, такие как телевизоры и стиральные машины.
Мне также приходилось мириться с коррупцией старших офицеров. Командир моего батальона незаконно продавал часть наших припасов местным торговцам и назначал некоторых наших солдат для работы с военным оборудованием для других торговцев. Они, конечно же, получали плату за работу солдат.
Я старался работать усердно, но я действительно не видел будущего в своей карьере. На самом деле я быстро продвинулся по службе, дослужился до старшего лейтенанта, затем до капитана и был назначен командиром роты глубокой разведки. Но было очевидно, что лучшее, на что я мог надеяться в регулярной армии, это быть командиром батальона или полка в отдаленном гарнизоне.
Работа в военной юстиции была бы иной. Офисы военных прокуроров или военных трибуналов обычно располагались в больших городах. Прокуроры, судьи и следователи также имели гораздо лучшие условия жизни и более высокую зарплату.
Когда я достиг своего порога выносливости, я начал готовиться к вступительным экзаменам. Я сдал экзамен в июне 1971 года в Центральном учебном центре в Хаймашкере. Экзамены длились две недели, и за это время мне сообщили, что я стал отцом родилась моя дочь, и я был вне себя от счастья. Я знал, что вступаю в новый захватывающий этап своей жизни, где я смогу служить Родине и в то же время служить своей семье.
В конце июля мне сообщили, что я сдал экзамены и меня переводят в Главное политическое управление Советской Армии, чтобы я мог учиться на юридическом факультете. Мне был предоставлен обычный месячный отпуск на родину, который мы с Натальей провели в Сочи у ее родителей.
В конце августа я прибыл в Военно-политическую академию имени Ленина для обучения на юридическом факультете. Другие учебные заведения академии готовили высокопоставленных военно-политических офицеров или политических комиссаров для советских вооруженных сил, КГБ и МВД, а также для армий стран Варшавского договора. Это была очень престижная академия, и я не мог быть счастливее.
Глава 6 : Военная юстиция
Но, как оказалось, я потерял свою идеологическую девственность в стенах этой крепости коммунизма, как ни парадоксально, из-за привилегий, которыми я обладал, будучи студентом. Мне разрешали посещать закрытые архивы Центральной государственной библиотеки имени Ленина и смотреть множество оригинальных документов с рукописными пометками и подписями Ленина, Бухарина, Свердлова и других коммунистических лидеров. Когда я читал их записи, стало очевидно, что эти люди не только не были святыми, как это изображалось в советских учебниках истории, но многие из них были психически и морально ненормальными. Они приказывали убивать миллионы простых людей, единственным преступлением которых было недовольство политическими амбициями советских лидеров. Я был в ужасе, когда прочитал документ, подписанный Лениным, в котором сотрудникам разведки предписывалось отправляться