Глава 5 : Венгрия: обучение проникновению в ряды противника
Это был мой первый раз за пределами Советского Союза, и я думал, что жизнь будет ужасной. Но потом, конечно, Венгрия была советским союзником и, вероятно, находилась в гораздо лучшем положении. чем в остальном мире. Что еще нужно думать молодому лейтенанту? Плакаты, осуждающие советскую оккупацию, однако, были неутешительными.
После четырехчасовой поездки на поезде я и около десятка моих одноклассников из Ташкента прибыли в Будапешт. Нас встретил советский военный патруль, который отвез нас на пассажирском грузовике в штаб Южной группы советских вооруженных сил, расположенный в пригороде Будапешта, где мы получили задания. Наша группа постепенно рассеялась, и я остался один на один с Сеней. Он был одним из моих лучших друзей на протяжении более десяти лет, а теперь нас разлучили. Его направили в тринадцатую танковую дивизию в Центральной Венгрии, а я направлялся в Девятнадцатую танковую дивизию в город Эстергом на севере Венгрии.
Когда я прибыл в Эстергом, военный патруль доставил меня в штаб дивизии. Мне сказали вернуться на поезде в Будапешт, но сойти на полпути в Пилищабе, что буквально переводится как «Полгоры, полдыры», штаб-квартире 119-го отдельного разведывательного батальона с ротой глубокой разведки.
Пилищаба находилась в красивой долине Карпатского хребта, окруженной лесами и деревьями. На станции меня никто не встретил, но когда я зашел за нее, то увидел старый автобус без колес, поставленный на бетонные блоки. Вывеска наверху гласила по-русски: «Ресторан Голубой Дунай».
В этом импровизированном баре сидели четыре советских младших и старших лейтенанта. После нескольких рюмок мои новые соратники помогли мне отнести багаж в штаб батальона, расположенный примерно в трех километрах. Моим новым домом стал ряд старых зданий за проволочным забором, изначально построенных нацистами во время Великой Отечественной войны в качестве лагеря для заключенных.
На этой базе я провел четыре своих лучших года. Я был назначен в роту глубокой
разведки, которая была разделена на два взвода; в одном из взводов было две группы, а в другом три. Наша основная задача заключалась в том, чтобы уметь вести самостоятельный бой и проникать в ряды противника. Оттуда мы должны были действовать в «глубоком тылу» наших противников; проводить разведку; захватывать и допрашивать военнопленных; уничтожать или захватывать штабы и ядерное оружие противника; захватывать и удерживать важные мосты, туннели и горные переправы до прибытия регулярных войск. На Западе этот тип миссии мог бы квалифицировать нас как силы специальных операций, но в советской армии мы были ограничены проникновением только на полтораста километров. Силы спецназа должны были действовать за этим пределом. Они были оперативными подразделениями, а мы только тактическими.
Моей первой задачей было переучить мою группу хороших солдат с хорошими базовыми навыками, но плохо обученных специальной тактике. Мы неделями отрабатывали различные сценарии, учились быстро и бесшумно передвигаться и так далее те навыки, которые я сам получил в суворовском училище и ташкентской академии.
Группы «Спецназ» были организованы аналогичным образом, но они имели лучшее оборудование лучшее и более легкое оружие, специальная одежда со встроенными электрообогревателями, индивидуальные радиоприемники и многое другое. Одной из самых заметных привилегий был их высококалорийный паек. Предполагалось, что мое подразделение получит такое же оборудование во время настоящей войны, но я в этом сомневался. И все же, хотя их оборудование было превосходным, я не думал, что их подготовка была лучше.
Я смог подтвердить свои ощущения в нескольких случаях. Первый раз это было весной 1968 года, когда наша рота участвовала в разведывательных учениях, а противником были силы «Спецназа». Наша задача заключалась в обнаружении ракетных пусковых установок противника. Вертолет высадил нас в районе операции, и мы провели разведку на десятке квадратных километров, используя, как я учился, схему поиска. Наконец, один из моих людей доложил, что заметил что-то необычное.
Я проверил ситуацию и обнаружил, что солдат Спецназа пытается сделать то же самое, что и мы, но не так осторожно. Я научил своих людей передвигаться по лесу быстро и бесшумно. Следя за передвижением «вражеского» солдата, мы смогли обнаружить других людей из его группы, и всех их мы взяли в плен. Я был рад, когда кто-то из Южной группы Разведывательного управления Советских Вооруженных Сил приказал мне подробно описать в письменном виде, как был осуществлен захват.
Вероятно, в результате этого и других успехов заместитель начальника Разведывательного управления обратился ко мне с деловым предложением. Он хотел, чтобы я присоединился к «Спецназу» и после небольшого обучения и специальной подготовки смог увидеть настоящее оперативное поле боя в Юго-Восточной Азии. Это было начало 1971 года, и все знали, что на самом деле означает «Юго-Восточная Азия». Было ясно, что он имел в виду Вьетнам, хотя официально это было секретом.