Алекс глухо рычит и отступает на шаг, вжимаясь в дверь. Смотрит на меня потемневшим взглядом. В карих глазах плещется не то желание, не то злость.
Ты что делаешь? спрашивает тихо.
Я шагаю к нему, снова вторгаясь в его границы. Опять тянусь за поцелуем, понимая, что отступать ему некуда. Алекс не отворачивается, но и не отвечает на поцелуй. Позволяет мне блуждать руками по его шее, ласкать плечи. Вино подстёгивает меня на безумие. Прекрасное чистое безумие, самое совершенное из всех изъянов этого мира.
Алекс обхватывает мои бёдра руками, сжимает так сильно, что у меня вырывается стон ему в губы. Ноги отказываются держать ослабевшее тело, и я бы рухнула, если бы он не прижимал меня к себе.
В полубреду шепчу, как хочу его. Алекс заключает моё лицо в ладони, впивается в меня глубоким поцелуем, воруя кислород. А мне и не жалко. Готова отдать ему весь воздух из лёгких, только бы не останавливался. Только бы продлил эту прелестную агонию.
Алекс задирает мне юбку, прижимается
пальцами к кружеву белья через тонкие капроновые колготки.
Ты меня хочешь или просто потрахаться? рычит на ухо, обжигая дыханием.
Тебя. Я хочу тебя, почти плачу, сгорая от похоти. Свожу колени, стараясь удержать его руку между ногами.
Иди нахрен, Алекс отталкивает меня, испепеляя взглядом. Тяжело дышит, борясь с собственными эмоциями, но в голосе ни капли сомнения. Нахрен, поняла?
Смотрю на него всё ещё затуманенным от желания взором и пытаюсь переварить, что он говорит. Не понимаю. Без его рук становится холодно.
Хуйнёй не майся, Марго. Я тебе не член по вызову. И не таблетка от одиночества. Хочешь потрахаться отправляйся в клуб, найди мудака, как в прошлый раз. Или бывшему позвони. А меня не ломай. Жизнь мою не переворачивай.
Алекс вытирает губы, возводит глаза к потолку, шипя ругательство. Затем толкает дверь и уходит, оставив её нараспашку. Слышу торопливые шаги по ступеням, писк домофона.
Я думала, что была на дне? Чушь собачья. Тогда даже не тонула.
Вот теперь я на дне.
Глава 13. Не железный
Снова стою одна-а! Снова курю, мама, снова-а!
Лежу на паласе в зале среди разбросанных документов, фальшиво подпеваю Ваенге и пускаю клубы сигаретного дыма в потолок, стряхивая пепел прямо в бокал с вином. Уже не помню, каким по счёту. Кажется, бутылку я приговорила.
В последний раз я так напивалась после похорон Димы. И Алекс пил вместе со мной, но не так много, чтобы быть в состоянии донести меня до туалета и держать волосы, пока я блюю над унитазом. Андрей сбежал ещё после первой бутылки водки под предлогом, что не хочет смотреть на меня в таком состоянии. Не «не может», что было бы трогательнее, а «не хочет». Я запомнила эти слова лучше, чем первые строчки пушкинского «У лукоморья».
А вокруг тишина-а, взятая за основу-у-иах! ухожу в противные высокие ноты на манер частушек.
Во входную дверь продолжительно стучат. Даже догадываюсь, кто. Тушу сигарету в вине, с трудом отдираю себя от паласа и ползу на четвереньках в коридор. Поднимаюсь аккуратно по стеночке и, натянув улыбку, открываю дверь.
Матерь божья, Валентина Ивановна таращится на меня выпученными глазами. Стоит в тапочках и длинной сорочке в мелкий цветочек, поверх накинуто коричневое пальто с песцовым воротником. Ну, точно. Моль пучеглазая. Маргарита, девочка, с тобой что? Андрей дома?
Она заглядывает мне за спину, очевидно, рассчитывая найти мужа. Но вот, блядь, незадача.
Нет Андрея. Всё. Откланялся!
Помер, что ли? ахает соседка, а у меня вырывается истерический смешок.
Совсем уже, что ли? кручу пальцем у виска. Разводимся мы. Андрей здесь больше не живёт.
Валентина Ивановна ещё несколько секунд изучает меня перепуганным взглядом, затем всплёскивает руками.
Вот же кобелина! Так и знала, что наврал про сестру. А я думала, это ты рога ему наставила.
Чего? переспрашиваю, отступив на шаг. Валентина Ивановна принимает это за приглашение войти и бесцеремонно протискивается мимо меня в коридор, беря курс на кухню.
Да видела я их! Андрюшу и шалашовку его малолетнюю.
Закрыв дверь, плетусь за соседкой, продолжая использовать стены в качестве опоры. А Валентина Ивановна вдохновенно продолжает:
Хотела, значит, к Галке из восьмой спуститься, а тут навстречу мне из лифта Андрюша выходит в обнимку со своей. Вот, в это воскресенье! Он ещё ручонку за спину спрятал, глазки забегали, и так лилейно протянул мне: «Здра-асьте, Валентина Ивановна». Я ему, мол, а что за чу́дное создание? А он мне: «Так, это сестрёнка младшая моя! Вот, в гости с Саратова приехала».
С Саратова. Ну, пиздец.
А сам-то трясётся, как заяц. И девка рядом, ну божий одуванчик! Так, ты это, Валентина Ивановна кивает в сторону зала, в воскресенье их поймала? Оттого и орала, как полоумная, среди ночи?
Сажусь на стул напротив соседки, подперев подбородок руками, и вздыхаю:
Поймала.
Обалдеть! Это же каким дебилом надо быть, чтобы притащить любовницу в квартиру жены? Валентина Ивановна достаёт из кармана пачку тонких сигарет и, получив моё немое согласие, подкуривает.
Задаюсь тем же вопросом. Андрей хоть и мудак, но не конченный идиот, пожимаю плечами. Может, специально привёл?