Она отнесла шоколад на кухню и поставила на стол.
Маш, иди ужинать.
Это от папы? неодобрительно спросила дочь, садясь за стол.
Ты что, снова поссорились из-за его подарков?
Нет, Анна села напротив и отломила дольку шоколада. Он был горьким и слишком приторным.
Мы не ссоримся. Мы просто перестали быть мужем и женой. Но он навсегда останется твоим папой. И я никогда
не буду мешать вам любить друг друга. Но сейчас ему нужно научиться делать это правильно. Без подарков и манипуляций.
Маша смотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых плескалась детская боль и непонимание.
А вы разводитесь?
Не знаю, честно ответила Анна.
Но мы точно не будем больше жить вместе.
Она не стала прятать шоколад. Он лежал на столе, как памятник старой жизни, от которой осталась лишь горькая плитка.
Анна доела свою дольку до конца. Она должна была привыкнуть к этому вкусу. К вкусу правды, который всегда оказывался горше лжи.
Первая ласточка его нового наступления была отбита. Но она знала за ней последуют другие. И следующей, она чувствовала, будет попытка договориться через Андрея.
Но теперь она была готова. У нее был план, закон и холодная ярость матери, защищающей своих детей.
Глава 10. Урок отцам
Мысли его были далеки от семейной драмы, пока он не увидел знакомую иномарку, припаркованную у самого тротуара.
Сердце екнуло. Он узнал машину еще за сто метров. Он замедлил шаг, внутренне съеживаясь. Не сейчас. Только не сейчас.
Стекло водительской двери опустилось, и оттуда донесся голос, который он знал с детства, но сейчас он звучал фальшиво-бодро.
Андрей! Сынок! Подойди на секунду!
Андрей вздохнул, поправил ремень сумки на плече и медленно подошел. Он не стал садиться в машину, а просто остановился у открытого окна.
Привет, пап.
Сергей выглядел лучше, чем в ту ночь у подъезда, но следы стресса и недосыпа все еще лежали на его лице тёмными тенями.
Садись, я тебя подброшу. Куда? В общагу? Или домой? он потянулся к открытию пассажирской двери.
Я пешком, холодно остановил его Андрей.
Разомнусь после пар. И тебе полезно было бы.
Сергей поморщился, почувствовав укол.
Ладно, как знаешь. Слушай, мне надо с тобой поговорить. Серьёзно.
Я слушаю, Андрей упёрся взглядом в капот машины, избегая смотреть отцу в глаза.
Твоя мать Сергей запнулся, подбирая слова.
Она совсем с катушек съехала. Не пускает меня домой, не отвечает на звонки, настраивает против меня Машу Это же ненормально! Мы же взрослые люди, мы можем решить всё цивилично.
Андрей молчал, давая ему выговориться.
Она не понимает, что таким поведением калечит вас, детей! голос Сергея зазвучал громче, в нём появились знакомые нотки менторского тона.
Ты же мужчина, ты должен её вразумить. Поговори с ней. Объясни, что я не враг. Что я хочу участвовать в вашей жизни. Нормально, по-человечески.
Андрей медленно перевёл взгляд на отца. Его лицо было невозмутимым, но в глазах стоял лёд.
И как, по-твоему, «нормально»? спросил он тихо.
Приезжать по воскресеньям, делать с Машей уроки, а потом ехать к своей любовнице? Или ты уже с ней порвал, раз хочешь «участвовать»?
Сергей смутился, его уверенность на мгновение дрогнула.
Это это не твое дело. Речь не обо мне. Речь о семье.
Именно что о семье! голос Андрея оставался тихим, но в нём зазвенела сталь.
О той семье, которую ты предал. И теперь ты приехал ко мне и просишь, чтобы я уговорил маму простить тебя? Чтобы всё стало как раньше? Чтобы ты мог и дальше тихо трахать свою директоршу, пока мама варит тебе утренний кофе? Это твой вариант «нормально»?
Сергей побледнел. Он не ожидал такой прямой и жестокой атаки от всегда сдержанного сына.
Андрей! Как ты со мной разговариваешь! Я твой отец!
А она моя мать! парировал Андрей, и его сдержанность наконец треснула.
Которая двадцать лет покрывала твоё хамство и твои измены! Которая верила твоим сказкам! И которая наконец-то нашла в себе силы сказать «хватит»! И знаешь что? Я ею горжусь. Впервые за долгое время горжусь.
Он сделал шаг вперёд, и его взгляд стал таким твёрдым, что Сергей невольно отклонился назад.
Ты хочешь участвовать в нашей жизни? Начни с того, что признай ты всё просрал. Сам. Без чьей-либо помощи. Ты предал маму, нас, наш дом. И теперь пожинаешь последствия. Не ты решаешь, как и когда мы будем с тобой общаться. Это решаем мы. Понял?
Сергей сидел, прижавшись к спинке кресла, и смотрел на сына расширенными от шока глазами. В них читалось не только потрясение, но и что-то похожее на страх. Страх потерять его. Навсегда.
Но я же люблю вас,
выдохнул он, и в его голосе впервые за весь разговор не было ни капли фальши. Только растерянность и боль.
Любви без уважения не бывает, пап, Андрей отступил на шаг, его голос снова стал ровным и холодным.
Ты не уважал маму. Не уважал наш дом. И теперь ты требуешь к себе уважения? Извини, но так не работает.
Он взвалил сумку на плечо.
Маше ты будешь звонить только с моего или маминого разрешения. И говорить с ней о чём-то, кроме подарков и развлечений. Попробуй для начала спросить, как у неё дела в школе. Попробуй вспомнить, что у неё скоро контрольная по математике. Попробуй вести себя как отец, а не как Дед Мороз. Это будет твой первый шаг. Если, конечно, ты на это способен.