Выхожу в подъезд, на ходу набираю номер. Телефон, конечно же, пищит и просит зарядку, как будто не видит, что у меня и без него нервный кризис.
Да, Надежда Ивановна, голос Аллы Борисовны холодный, как мартовский лёд.
Алла Борисовна, здравствуйте, я немного опаздываю минут на десять, максимум пятнадцать. Пробка, маршрутка не приехала, я уже сажусь в машину.
Ага. То у вас чайник взорвался, то кота спасали, то маршрутка, а теперь уже машина. Я понимаю, конечно, вы после развода, вам сложно и все такое, но мы тут все не в отпуске по душевным страданиям, Надежда. Мы работаем.
Я всё понимаю, вжимаюсь в плечи, будто она меня сейчас ударит голосом через динамик, просто утро не по плану.
У вас, Надежда, по плану только опоздания.
Черт бы побрал всё это, думаю.
Но телефон вешаю с привычным:
Уже еду, Алла Борисовна.
Я действительно ехала на всех парах. Машину успела с ремонта забрать.
На спидометре строго в рамках правил максимум плюс десять. Потому что штрафы роскошь. А я и так живу на грани между зарплатой и ничем.
За окном лето в городе. Всё душное, шумное, люди злые, машины как с цепи.
На перекрёстке торможу зелёный. Смотрю по сторонам. Ещё немного и я почти у гостиницы.
И вот тут... всё стало как в кино.
Удар.
Визг.
Железо.
И боль быстрая, острая, как вспышка.
Что-то рвётся. Где-то кричат. Я не понимаю это я?
А потом темнота.
Глубокая, звенящая, бездонная.
И вдруг ни гостиницы, ни Аллы Борисовны, ни проблем.
Ничего.
Только пустота.
И я, проваливаюсь в неё.
***
Я очнулась не сразу.
Сначала были звуки. Приглушённые, странные гул, будто под водой. Потом запах: антисептик, кислород, пластик. И только потом тело. Точнее, его отсутствие.
Я не чувствовала ног.
Вообще.
Ни пальцев, ни боли, ни холода от простыни.
Паника накрыла не сразу. Сначала шок. Сознание блуждало. Я пыталась понять, где я, что произошло, кто рядом.
Потом чей-то голос. Женский.
Мамин.
ну вот, она моргнула. Врач, она моргнула! Надюшка, слышишь меня? Я рядом, слышишь?
Я хотела кивнуть. Сказать: Да, слышу, мама. Но голова была тяжёлой, губы ватными.
Я просто снова ушла в темноту.
...рассматривается как возможная потерпевшая.
Но вы же сами говорите тормозной путь был, подрезали, в слепой зоне!
Мы не утверждаем. Мы проверяем.
А вы что, вообще не видите, в каком она состоянии?
Я всё слышу, прошептала я. Голос предательски слабый, но в палате мгновенно воцарилась тишина.
Мать подскочила ко мне.
Надюша! Ой, слава Богу, ты в сознании Родная как ты?
Не чувствую ног я выдохнула. Мама я не чувствую ног
Она замерла. Погладила меня по волосам.
Это может быть временно. У тебя спина ну повреждения гематомы. Но ты же сильная, мы справимся, слышишь?
Сбоку мужчина в форме закрыл блокнот.
Я позже вернусь. Надежда Ивановна, выздоравливайте.
Когда он вышел, мама сделала паузу, а потом села на краешек кровати.
Надюша я с тобой буду. Сколько надо. Мы выберемся. Главное ты живая. Всё остальное дело времени.
Я повернула к ней лицо.
Ты правда так говоришь?
А что, думаешь, я злая мать, что ли?
Я промолчала. Ответ она и сама знала.
Первые дни были как каша. Боль, лекарства, сны, где я бежала а потом просыпалась в неподвижном теле.
Потом начались обследования. Магниты, томографы, снимки, пункции, бесконечные анализы. Каждый день кто-то заходил с новой бумагой. Что-то приносили, что-то ставили.
Я слушала много. Слишком
много.
Сломанный позвоночник. Смещение. Повреждение спинного мозга.
Операцию делали экстренно.
Прогноз? Рано говорить.
Пока нет чувствительности никаких попыток вставать.
Реабилитация долгая. Очень долгая. И дорогая.
Нам нужна нейрохирургия, понимаете? говорил молодой врач, держа карту в руках. И не просто поддержка, а целый курс. Уколы, стимуляция, аппараты, адаптация. Ну и потом вертикализация. Коляска, спецоборудование дома, санитар
У нас нет таких денег, сказала я.
Он опустил глаза.
Я понимаю. Но вы должны это знать. На гособеспечении очередь, бюрократия, и многое придётся докупать самим.
Мама сидела рядом, с искусственно сжатыми губами.
Ну ничего, мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с с людьми. Помогут.
С какими людьми, мама? я смотрю ей прямо в глаза. Ты не работаешь, кредит тебе не дадут. Я теперь тоже не работаю.
Она напряглась.
Ну, может он хотя бы ну, Дмитрий Для начала морально может а там уже видно будет
Морально он у жены на УЗИ, мама. И поверь, мы с ним чужие.
А ты всё ещё зла просто, прекрати уже прошипела она.
Я? Нет. Впервые. И вообще, хватит сюсюкать. Я в инвалидной палате. Меня вытащили из машины по частям. А ты всё "моя Надюша". Где ты была, когда он меня выкинул из жизни как пустую бутылку? Что то ты вспомнила обо мне как деньги нужны стали.
Она встала резко.
А где мозги были твои? Когда ты подписывала развод, как курица! А могла бы бороться, выцарапать хоть что-то, если бы не твои дурацкие принципы. Всё сама, всё сама! Ну вот и сама теперь!
Я не ответила. Просто смотрела.
Она опустила глаза, выдохнула, села обратно.
Ладно сказала тише. Я не права. Прости. Просто я боюсь. За тебя. Сильно боюсь.
А я в тот момент впервые поверила, что может быть хуже, чем боль в теле.