Я смотрю на них с плохо скрываемым презрением. Какой же это абсурдный спектакль.
И когда девочки в восторге забегают в её магазин, я едва не закипаю.
Она использует свою витрину как стенд в универмаге. Как игрушечный магазин. Она воображает себя неким Гамельнским крысоловом Уичтри, заманивающим детей в свой магазин, откуда они уже не выходят.
А затем, как будто чувствуя мой взгляд, мисс Джонс выпрямляется у витрины и насмешливо отдаёт мне салют.
Мои челюсти сжимаются. Зубы скрипят.
Я поворачиваюсь к своему магазину, пытаясь вернуть привычное хладнокровие.
Это место всегда было моим убежищем, с самого детства. Отец взял управление после смерти деда, и я рос среди этих полок, разбрасывая игрушки по ковру. Здесь я научился читать, узнал о мире из страниц книг. И когда умерла мама, этот магазин стал для меня спасением. Она тоже любила это место, как и мой прадед. И именно ради неё я хочу, чтобы Блэквуд Букс жил дальше.
Он должен жить дальше.
Оставшуюся часть дня я пытаюсь сосредоточиться на бюджете фестиваля, но продолжаю замечать, как в магазин мисс Джонс заходят люди в костюмах.
Сначала я думаю, что это только дети. Но нет. Среди них есть и взрослые.
Придётся с ней поговорить, понимаю я. Придётся раз и навсегда дать понять, что я не позволю ей участвовать в фестивале. Ни напрямую, ни исподтишка.
Когда она только приехала в Уичтри, деревенские сплетни разнеслись мгновенно и не только потому, что она правнучка первой Кейт Джонс, владевшей чайной, которая теперь стала её книжным магазином. Говорили ещё что-то про расставание, про увольнение в Лондоне. Она работала в какой-то корпорации.
Наверняка амбициозная. В корпоративном мире иначе не выжить рано или поздно приходится идти по головам. И я ни на секунду не сомневаюсь, что она может попытаться влезть в мой фестиваль. Или сорвать его.
Поэтому, незадолго до закрытия, я выхожу из Блэквуд Букс, пересекаю улицу и направляюсь к Портабл Мэджик.
Я никогда не заходил в этот магазин и никогда не хотел. Бесит, что приходится это делать сейчас, но выбора нет. Она должна понять, что я не допущу, чтобы она украла мой фестиваль.
Я открываю дверь и сразу же оказываюсь в окружении людей, одетых как мультяшные персонажи. Или супергерои. Или герои видеоигр. Или чёрт знает кто ещё.
Мне это не нравится. Совсем.
Все громко разговаривают, невозможно сосредоточиться, и они без разбора передают друг другу комиксы и графические романы. Какой-то ребёнок выхватывает из кобуры игрушечный пистолет и «стреляет» в меня.
Я сурово на него смотрю. Он тут же переключается на друга.
Мистер Блэквуд, раздаётся женский голос. Какой неожиданный визит.
Я поворачиваюсь и вижу мисс Джонс за стойкой.
На ней не её розовая юбка.
Она в серебристом комбинезоне. Обтягивающем. На бёдрах кобуры с ножами. На поясе чёрный тактический ремень. Я говорю себе, что это смешно, и не позволяю взгляду опуститься ниже её лица.
Она приподнимает золотистую бровь.
Что же привело
вас наконец-то пересечь порог моего магазина?
Мне нужно с тобой поговорить, отвечаю я.
О? О чём же?
О фестивале.
Её улыбка становится сладкой, почти приторной.
Какой фестиваль? О каком ты говоришь? Ах, о том самом, в который ты меня не пригласил?
Я игнорирую творящийся вокруг цирк так же, как и её сарказм, скрещиваю руки на груди и холодно смотрю на неё. Её взгляд на секунду опускается к моей груди интересно. И совсем не желательно. Определённо нет.
Ты знаешь, о каком фестивале я говорю, мисс Джонс. «Весь мир страница». Ты не была приглашена по причине я хочу, чтобы Блэквуд Букс был единственным поставщиком книг на фестивале. Так что я здесь, чтобы ещё раз напомнить: ни ты, ни твой магазин не должны иметь к нему никакого отношения.
Отлично, отвечает она. Я только что начала планировать свой фестиваль. Он будет проходить одновременно с твоим, но с другими мероприятиями и другими авторами.
Ярость накрывает меня волной настолько сильной, что я даже не могу сразу заговорить.
Ты не можешь, выдавливаю я наконец. Месяца недостаточно, чтобы организовать целый фестиваль. Даже шести месяцев едва хватило.
Она пожимает плечами.
Вполне достаточно, если у тебя много жаждущих читателей.
Нет, твёрдо говорю я.
Нет? Теперь она поднимает обе брови. Прости, но я что-то пропустила? В Уичтри ввели диктатуру, пока я не смотрела? Или назначили тебя книжной полицией? Кто умер и сделал тебя богом, мистер Блэквуд?
Я сжимаю челюсти так сильно, что они начинают болеть.
Ты не можешь проводить фестиваль в то же время, что и мой, выдавливаю я сквозь зубы. Деревня слишком маленькая.
Она наклоняется вперёд, опираясь на стойку локтями, и смотрит на меня из-под золотистых ресниц.
Конечно, могу. Как я уже говорила, мы обслуживаем разных читателей. Мир достаточно большой для нас обоих, и деревня тоже.
Я не хочу признавать, насколько мой магазин пострадал. Да, в этом в основном виноват отец, но мне не нравится, как это отражается на мне, как на владельце. Я хочу, чтобы она перестала отнимать у меня клиентов, но для неё это игра. Война витрин. Интеллектуализм против мейнстрима.
Но для меня это не игра.