Илая! уже громче и требовательнее звучит голос.
Точно Мир. Надоел как! Постоянно ноет и ноет. Небось, есть попросит. Или заплачет, что ему скучно одному.
Я бы, конечно, с удовольствием повозилась с ним в теньке. Но грядки сами себя не прополют. Вечером придется держать ответ перед родителями. Вряд ли им будет дело до моих оправданий. Дали задание на день будь любезна его исполнить.
Илая, сюда!
Я с кряхтением поднимаюсь на ноги. Но вместо того, чтобы отправиться к призывно распахнутой калитке иду в дальний конец огорода. Авось, там я не буду слышать капризов Мира.
В этот момент раздается истошный крик, сорвавшийся в конце на визг. Затем еще один и еще.
Нет, я не бросилась обратно. И за это мне до сих пор стыдно. Невыносимо стыдно, потому что тогда все было бы иначе. Потом я много раз в кошмарах возвращалась в этот день. И бежала, бесконечно долго бежала на крик Мира, понимая, что все равно не успею. Но бежала. Бежала, а не шла прочь с нарочитой медлительностью. Подумаешь, эка невидаль ребенок заходится в слезном плаче. В конце концов, пусть привыкает, что взрослые тоже могут быть заняты своими делами. Правда, душу царапнула мысль, что Мир слишком долго и слишком отчаянно кричит для обычного каприза. Но я не обратила на нее внимания.
Я не успела дойти до конца огорода, как услышала уже Дирка:
Илая!
И было что-то в его голосе, что заставило меня насторожиться.
Илая, помоги!
Нехотя, я поспешила все-таки ко двору. Ворчала на ходу, что задам сейчас трепку обоим мальчишкам. Да, Мир еще малыш, с него мало что возьмешь. Но Дирку-то семь! Уже сейчас помогает отцу по хозяйству на правах пусть маленького, но взрослого.
Но угрозы о жгучей крапиве и подзатыльниках так и застыли на моих устах, когда я вошла во двор. Память милостиво не сохранила полную картину. Но до сих пор в снах я вижу случившееся отдельными вспышками.
Оскалившаяся собака и Дирк, упершийся ей в грудину палкой. Правый рукав у него уже тяжело намок от крови, видно, она успела хорошо цапнуть его. Но самое страшное то, что за спиной у брата.
Тошнота подкатывает к горлу от одного взгляда на это. Я никак не могу поверить, что это Мир. В этот момент куча тряпья шевелится, и я слышу тоненький плач. Слабый, готовый в любой момент затихнуть навсегда.
Он полез в будку к Трикси.
Я удивленно моргнула, осознав, что словно со стороны слышу свой монотонный голос, рассказывающий колдуну о той беде.
Прошлое стоит вокруг меня стеной. Я будто нахожусь сразу в двух местах. Здесь в чужой избе посреди заснеженного леса. И там в родном дворе, глядя на искалеченного, истекающего кровью брата.
Она ощенилась недавно, продолжила я, медленно возвращаясь в реальность. И он, должно быть, захотел поиграть с щенками. Наверное, прихватил кого случайно тот и запищал от боли. Много ли ума у двухлетнего малыша? А Трикси Ее и винить-то сложно. Любая мать будет защищать своего ребенка.
Мой голос дрогнул, и я замолчала. Уставилась на пол, который странно дрожал и мерцал от слез, застывших на глазах.
Если бы я Признание оцарапало изнутри горло, ободрало
его наждаком. Я замолчала. Затем попыталась во второй раз: Если бы я поспешила на крик Мира сразу, то Трикси сильно искусала его. Особенно ноги. Видимо, он пытался отпинаться от нее, от чего она рассвирепела пуще прежнего. А как еще малыш может себя защитить? Дирк и то поспел прежде меня, хотя играл с соседскими мальчишками. А я Я ведь была совсем рядом
Последнее слово сорвалось у меня с губ с жалобным всхлипом. Я сгорбилась, спрятав лицо в ладонях, и часто задышала, силясь не разреветься в полный голос.
Как ни странно, родители не винили меня в этой трагедии. Мать, обычно скорая на наказания, даже оплеуху не дала. Лишь горько обронила разве за всем уследишь? А вот Дирк получил по полной за то, что отлучился со двора, хотя ему было велено за братом присматривать.
Никто не верил, что Мир выживет. Его отнесли к травнице и сразу же начали готовиться к похоронам. Но прошел день, затем еще один а он продолжал дышать. Леда выпаивала его отварами, мазала жуткие раны какими-то дурно пахнущими мазями. И потихоньку он пошел на поправку. Правда, ходить уже никогда не будет.
Ну а Трикси до сих пор живет. Хорошую охотничью собаку попробуй найти, как сказал отец.
Мне на плечо опустилась тяжелая рука. Я растопырила пальцы и посмотрела на колдуна. Тот еще раз погладил меня словно в попытке утешить. Затем подошел к столу и вновь плеснул в кружку из бутылки.
Выпей.
На сей раз я не упиралась. Зубы предательски застучали о край кружки, когда я сделала первый глоток.
Илая, ты веришь в чудеса? внезапно спросил Ярек.
Он по-прежнему стоял рядом со мной, не торопясь вернуться на прежнее место.
Я неопределенно пожала плечами. Покосилась на яркую искорку, величаво застывшую под потолком.
Попробуй не поверь тут, когда с тобой беседует настоящий колдун.
Я не про это. Ярек досадливо поморщился. Магия это не чудо. Это обычная способность человека. Кто-то красиво поет. Кто-то прекрасно танцует. А кто-то умеет колдовать. Я говорю про настоящие чудеса.
Не понимаю. Я растерянно покачала головой. Петь и танцевать может любой. Пусть и получится абы как, но получится ведь. А вот такую искорку создать сможет далеко не каждый.