Я верю, что тебе сложно. Мне жаль. Я не хотела. Но если тебя тяготит неопределенность, я могу уехать.
Я подхожу к Андрею
и вкладываю брошюру обратно в ладонь.
Спасибо за то, что поддержал.
Он сжимает пальцы на глянцевой бумаге, смотря мне в глаза. Первой свои увожу я и быстрым шагом направляюсь обратно в дом.
Чувствую взгляд спиной. Новым спуском курка срабатывает громкое мужское:
Я не просил тебя съезжать, блядь! Я просил тебя мне помочь!
Разворачиваюсь и, не контролируя себя, кричу, срывая голос:
Это ты должен был следить за тем, чтобы я не залетела! Это ты!!! Понял? Не я! Не хочешь его любить не люби! Только не вешай на меня блядство своей бывшей!!!
Мой достойный уход жестоко смазывают полные отчаянья слова и рыдания после. Я сама же захлебываюсь происходящим. Вижу, как у Андрея сжимаются челюсти. Он делает шаг ко мне. Я пячусь.
Нет. Мы не будем договаривать.
Разворачиваюсь и перехожу на бег.
Не иди за мной! Меня сейчас вырвет. Ты не хочешь этого видеть.
Громко хлопаю входной дверью и взлетаю на второй этаж, чтобы защелкнуть замок в своей спальне и дальше в ванной.
Я действительно падаю на кафель возле унитаза, но вместо заботливого приготовленного для мужа завтрака из меня выходит жалкий плач.
Я кричала, он молчал. И это тоже говорит о многом.
Мой муж не уехал сразу же после ужасного разговора. Остался в доме.
А я вышла из спальни через несколько часов, успокоившись.
Он не ждал у двери, не настаивал на продолжении обсуждения. Но и возвращаться в свою столичную квартиру не спешил.
Я не из тех, кому сложно извиняться, но сейчас, очевидно, от меня требуется больше, чем произнести заветные слова.
Чтобы настроиться на совсем другой разговор взрослый и трезвый, я занимаю себя приготовлением не нужного ни ему, ни уже мне ужина. Это тоже можно было бы спутать с воскресным семейным ритуалом, но Отныне я запрещаю себе что-то с чем-то путать. Придумывать. Фантазировать. Облегчать реальность незнанием.
Это заканчивается огромной болью. Это мне не надо. Пора заканчивать с наивностью и экстерном расти.
Когда ужин готов зову Андрея. Он не отмахивается.
По глазам читаю даже не злится. Но всё еще ждет. Иначе уехал бы.
Пока едим столовая заполняется только звоном приборов. У меня сегодня получилось очень вкусно, но даже на комплименты напрашиваться не хочется. Как и трещать о ребенке.
Ты нормально себя чувствуешь? Его голос часто служил для меня залогом спокойствия. Сейчас он тоже звучит низко и уверено.
В идеальном мире я всё же хотела бы такого мужа, как Андрей, наверное. Но наш мир совсем не идеален.
Слышу:
Извини. За всё.
И понимая, что откладывать бессмысленно. Я чуть сильнее сжимаю вилку с ножом и откладываю их. Поднимаю взгляд на мужское лицо.
Раньше мне казалось, что стол для нас слишком большой. Мы слишком друг от друга за ним далеки. Даже тепло не долетает. Теперь я понимаю, что дело не в столе.
Я тоже хотела извиниться. Я наговорила много ужасного. Мне стыдно.
Всё нормально, Лена. Я не хотел делать тебе плохо. И не хочу. Я не ровняю тебя с бывшей женой.
Но хочешь, чтобы я сделала тест.
Андрей прикрывает глаза и кивает.
Анализ крови это безболезненно. И я обещаю, что мне этого будет достаточно.
Теперь киваю уже я, задерживая взгляд на столе.
Лена Шамли должна согласиться. Я это понимаю. Ей нечего прятать. Она забеременела от Андрея Темирова.
А ещё ей некуда идти и не на кого надеяться.
Но я день пыталась принять эту реальность. И не могу.
Я чувствую, что это меня ломает, как человека и как мать. Я не хочу потом помнить это всю жизнь.
Вернувшись к глазам Андрея, я тихо отвечаю:
Мы сделаем ДНК-тест после родов. Сейчас нет. Ты очень мне помог. Спасибо тебе огромное. Если я в свою очередь помогла тебе я рада. Но я отказываюсь. Я не хочу волноваться. Не хочу сомневаться. Если ты хочешь определять, что сейчас этот ребенок только мой
Лена
Мотаю головой, прося не перебивать.
Я на это согласна, Андрей. Если надо я уеду. Подпишу договор о неразглашении. Отказ от имущества. Не знаю, что нужно подписать. Ты скажи. Я правда очень благодарна тебе за помощь в самое сложное время. Ты проявил даже больше добра, чем я думала. Я без тебя не справилась бы тогда. Сейчас уже иначе. Я успокоилась. Приняла происходящее. У меня будет ребенок. Я уже есть у него. Только деньги Если ты можешь мне их одолжить, я буду очень тебе благодарна. И я буду молчать. Скажем, что у меня развилась астма из-за перемены климата. Если
ты еще не вернул деньги за ту квартиру я пожила бы до родов там. После родов мы всё решим. Но пока Я хотела звучать трезво и внятно, но горло сжимается. Прокашливаюсь, но вернуть голосу тот же тон не могу. Он ломается. И внутри тоже ломается. Я смотрю Андрею в глаза и стараюсь немного даже улыбаться. Я очень надеюсь на его понимание. Дело не во мне. Хотя для меня это тоже ужасно. Но он просто сейчас совсем беззащитный. И я вряд ли буду для него идеальной мамой, но я росла без родителей и знаю, как ребенку важно, чтобы его было, кому защитить. Его никто не имеет права касаться без моего разрешения. Повторяю его же слова, которые для меня стали судьбоносными. Андрей их узнает. Я буду его защищать. Даже от тебя.