Отхожу дальше, не жалея, что светлая шерсть падает на вымощенную плиткой дорожку между нами.
Оставь меня, пожалуйста, прошу очень искренне, потому что даже смотреть на него сейчас не могу. Мне нужно время.
Дай мне, пожалуйста, время. Я только время попросила.
При всей благодарности, которую я испытываю, при всем восторге им, как человеком, у меня тоже есть предел.
Лен, ты плачешь
Повторяющееся имя меня добивает. Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как больно в ладонь впивается подаренный им бриллиант. Я бы хотела снять его и бросить, но вместо этого летят слова:
Это ты должен был думать о защите!!! Кричу, впервые его обвиняя. Ты, а не я, в этом виноват! Это ты со
мной трахался ночи напролет! Это ты ко мне вернулся! Сам ко мне вернулся, слышишь?! Я тебя не просила!!!
В груди начинает болеть. Я прижимаю кулак к ней и давлю с силой. Слезы продолжаю течь, я смахиваю их, но глаз от мужского лица не отвожу.
Взгляд Андрея мрачный и красноречивый. Он, конечно же, сто миллионов раз пожалел, что вернулся на Побережье. Только и я пожалела! Я не приживалка. Я не навязывалась. То, что инициатором первого секса была я, не значит, что я выпросила второй, третий, четвертый Мы вляпались в это вместе. Мы вместе назвали это семьей.
Пусть думает, что хочет.
Пусть не верит.
Пусть не любит.
Сейчас всё равно.
Но правда в том, что мы заключили выгодный двоим договор.
Я думала, ты предложил брак, потому что не сомневался в отцовстве. А ты Тебе всё равно было, чей этот ребенок. Ты спасал свою карьеру. Чтобы греки не трясли перед твоим носом беременной опозоренной официанткой.
Из меня вместе с желчью начинает литься разукрашенная в цвета обиды грань правды, на которой я всё это время старалась не акцентировать внимание. На первый план выходят не благие мотивы Андрея, а подноготная, о которой я всё это время знала и на которую пошла. Я его залог спокойных греческих выборов. Я граната с сорванной чекой, которую он предпочел держать в кулаке.
Пройдет совсем немного времени, я успокоюсь, и мне будет дурно из-за гадостей, которые наплела. Но сейчас я даже хотела бы, чтобы мои обвинения превратились в скандал. Чтобы он рявкнул «заткнись», чтобы пригрозил, как всегда делал дядя. Мне так было бы легче лелеять обиду, а не утопать в боли из-за осознания как сильно мы вдвоем влипли.
Но Андрей Темиров не мой дядька. Он впитывает слова молча. Смотрит без злости. Он как будто всё понимает, но это не значит, что отступится.
Смотреть в ответ мне сложно. Глаза режет.
Я возвращаюсь к брошюре.
Между нами ребенок. Говорить надо о нем.
И думать тоже.
Там написано, что нужно делать прокол. Я не хочу.
Андрей сглатывает, но его лицо не меняется.
Там описано несколько способов. Ты можешь просто сдать кровь.
Я киваю. Помню. Но дело в том, что из всего условно прочитанного запомнила только плохое. Страшное. Рисковое. Перед глазами рисуется картинка, которую я не хочу проживать.
Внутри меня его ребенок. Я это знаю. Он сомневается. Мне нечего скрывать. Но я не хочу через это проходить.
Я имею право не делать, если не хочу?
Андрей молчит.
Ясно. Нет. Моего "не хочу" ему недостаточно. Как и честного слова. Клятвы. Знаний, какой я человек.
Это всё пшик и пустое место.
А для меня не пшик ребенок.
Кровь покажет, что отец ты. Этого тебе тоже будет мало, потому что ты мне не веришь. Ты попросишь ещё
Лена, не фантазируй.
Тебе всё равно, а мне нет.
Мне не всё равно.
Господи, да что ты врешь! Опять срываюсь на крик. Возможно, вот сейчас рушу своей несдержанностью будущую жизнь и себе и своему сыну. Я ужасная, знаю, но я тоже человек. А человек не может вечно держать эмоции внутри. Я тоже не готова была к этой беременности! Я тоже видела свою жизнь иначе! Черт, я тоже от многого отказалась! Мне тоже надо было привыкать! Ты думаешь, только тебе всё это сложно? Я думала, что помогаю тебе принять действительность Это же во мне он растет, а ты его пока не чувствуешь. Слала всю эту Чушь А ты Ты хотя бы смотрел?
Да, Лена, я смотрел. И я рад, что беременность протекает хорошо.
Он старается свести всё к нейтральной взаимной заботе. Так, будто это не мы с ним трахались ночами напролет, делая этого ребенка. Но я отлично слышу не произнесенное "твоя". Беременность "моя". Ребенок "мой". А он
Беременность непонятно от кого. Я обозначаю то, о чем он деликатно смолчал. А у Андрея напрягаются скулы. Что ещё ты сдерживаешь? И зачем? Ты думаешь, сможешь сделать ещё хуже? Да вряд ли. И что ты думал, когда смотрел всё это? Когда читал мои отчеты? Какого черта эта дура от меня хочет? Как ей сказать, что мне похуй, кто там?
Мне не похуй. Ни ты, ни ребенок, ни наша жизнь.
Сейчас это всё звучит для меня пусто. Не успокаивает. Наверное, теперь не верю уже я.
Я не буду этого делать. Если ты думаешь, что взял на себя ответственность за чужого ребенка, мы можем исходить из того, что он действительно не твой. Но до родов я ни черта такого делать не буду.
Лена
Нет.
Я прошу тебя подтвердить мое отцовство и всё. Ты ждешь от меня эмоций. Я прошу тебя мне помочь.
Мотаю головой.
Значит, я не хочу тебе помогать.