Это не угроза, я правда сейчас чувствую так. Я никогда в жизни не запрещу Андрею видеться с сыном. Я мечтаю, чтобы потом у них всё получилось. Но мы с ребенком тоже люди. И наши страхи ничуть не менее важные, чем его. Наши чувства такие же значимые.
Мне кажется, я рожу он сам всё увидит. Я почему-то уверена, что сын будет похож на отца. А даже если нет Там мы будем уже равными.
В гостиной тихо. Только свечи, которые я не забыла зажечь, потрескивают.
Ответа вряд ли есть смысл ждать.
Ужин закончен.
Я встаю со своего места и прежде, чем убрать посуду, впервые направляюсь к мужу.
Склонившись, касаюсь губами щеки, чтобы не думал, что обижена или зла.
Нет. Просто Вот так.
Еду кончиком носа по скуле, зачем-то оживляя ненужные сейчас никому из нас воспоминания.
Что бы ни было с нами дальше, нашего ребенка мы зачали, когда были счастливы. Очень-очень счастливы. И порознь, и вдвоем.
Я приму любое твое решение. Съеду, когда скажешь. Спасибо за всё, что сделал.
Трогаю ладонью волосы на мужском затылке, касаюсь щеки ещё раз и выравниваюсь.
Глава 9
АндрейПеви. Чка.
Ты мне все планы на жизнь переебала, знаешь, Лен?
Только и я же тебе тоже всю жизнь переебал.
Мы были свободны и счастливы: и порознь, и вдвоем.
Каждый сорвал с шеи свой строгач и достиг своего успеха. А потом нам неожиданно и сильно одним и тем же дало по головам.
Сложись наша с Леной история иначе, я не ручаюсь, что до сих пор держали бы контакт. Но случайная беременность связала двух абсолютно посторонних и по-разному, но одинаково психологически не готовых к этому людей.
Допускал ли я, что она меня наебывает? Да.
Даже в первую ночь я не мог на сто процентов быть уверен, что утром в номер не явится весь кагал греческих старост, чтобы трясти простынями и меня обвинять.
Но это же не тормознуло, правда, Дрюх?
И дальше я себя тоже ни в чем не тормозил.
Лена абсолютно права: наша вина поделена поровну независимо от того, кто, когда, к кому, зачем пришел и приехал. Первый. Второй. Третий. Похуй и всё. Был бы пятый, десятый, двадцать второй и счет, кого к кому больше тянет, мы не вели бы.
Только я и не хотел перекладывать на нее вину. Я на себя ответственность взял вполне осознанно. И да. Даже с учетом того, что ребенок может быть не моим.
Сложно прожить такую жизнь, как прожил я, и вообще не думать, что между нами всего четыре ночи и лента по прямому назначению использованных презервативов.
У нее там новая полная впечатлений жизнь, о которой я толком ни черта не знаю. Зато я знаю, что и сам когда-то в семнадцать вырвался на свободу и не мог ею надышаться. И сексом тоже. Он поначалу так вставляет!
Я не осудил бы молодую девочку, которая просто начала полноценно жить, даже если не только со мной. Мы друг другу верность не обещали. Я понятия не имею, чем Лена дышала между нашими встречами. С кем общалась. Может влюблялась уже на неделю, две или месяц. А может нет. Может правда ждала меня.
Я не знаю.
Я Лену почти не знаю. Только с хорошей стороны, но почти, блядь, нет.
Я верю ей на девяносто процентов, но оставшиеся десять шатают. То сильнее, то меньше. В зависимости от того, как сильно она ждет от меня отцовских чувств.
Свои решения о браке я принимал быстро и довольно хладнокровно. Не только из-за заботы о ней. Но даже если просто забоялась сказать правду, на аборт её не потащил бы. Двадцатилетку, честно? Ничего плохого она мне не сделала, как ей потом с этим жить? Да и даже если допустить, что ребенок не мой, какая, нахуй, разница? Помочь не сломаюсь. Бросить я её не смог бы.
Про отеческие чувства заливать, когда трахнул её во всех позах, в которых успел, было бы абсолютным извращением. Я и не заливаю. Но договорились мы с
ней о совершенно новом для нас формате партнерства.
И это партнерство настолько важно, что сломать его нельзя.
Я отлично помню, как Ленка испугалась и рыдала над тестами. Гадко было, но даже тогда во мне закрадывались сомнения: а играть так можно?
И потом тоже: а так можно играть? А так? А так?
Это не потому, что чувствую в ней фальшь. А потому что не могу отпустить себя и слепо верить. Как вообще люди слепо верят? Я сломался и забыл.
Но я хочу быть нормальным. Я хочу быть отцом, если она говорит, что отец. Но лицемерить в партнерстве не выход. Я долго думал и откладывал. Сначала присматривался к ней. Потом просто гадко стало, что она ко мне со всей душой, а я не могу ответить.
Удивительно, но демоны жрут меня, когда её не вижу. А когда рядом чувствую себя гадом. Рядом сложно сомневаться.
И попросить её сделать тест было нихуя не просто.
Смотреть, как глаза расширяются от удивления, а потом опускаются в брошюру и замирают до тошноты противно. Но блядь, а что мне делать? Как иначе сказать? Девять месяцев улыбаться и врать, что сомнений во мне нет? Они есть. Потому что я такой.
Потому что на плече сидит ебаный черт и нашептывает, а ангел хуй клал на мою жизнь. Не знаю даже, за что.
И её отказ не добавляет ни черта хорошего.
Во мне сломана функция доверия к людям, но насколько это уважительная причина, чтобы рушить её мир? Нормальный мир. Правильный. В котором всё ещё действует презумпция правдивости честного слова, пока ты не пойман на лжи.