Они сидели в гостиной на мягком диване, со всех сторон обложенные подушками со скандинавским узором, и Макс смеялся, наблюдая, как Слава хаотично давит на кнопки лишь бы на плоском экране телека от его действий хоть что-то происходило. Подсев ближе, он игриво потянул джойстик из его рук: - Может, займемся чем-нибудь поинтересней?
Слава, ухватившись за джойстик покрепче, напряженно ответил, покосившись на Макса:
- Мне интересно.
- Ладно, - тот отпустил джойстик. Мне просто показалось, что ты не понимаешь, что делаешь.
Это была правда. Но Слава так не хотел заниматься «чем-нибудь поинтересней», что предпочел изобразить глубокую погруженность в игру.
- Я хочу разобраться.
Слава видел боковым зрением, как Макс долго и выжидательно смотрит на него, и ему сделалось не по себе.
- Слава, что происходит? наконец спросил парень.
Слава боялся этого вопроса больше всего. Опустив джойстик, он изобразил недоумение на лице и повернулся к Максу:
- О чём ты?
- Я не нравлюсь тебе?
В голове бегущей строкой пронеслось всё, что Макс для него сделал, и Слава показательно прыснул:
- Пф-ф, ты из-за этого что ли? он кивнул на экран телевизора, где квадратный человечек продолжал бежать в неизвестном направлении. Да это же я так Ладно, прости, давай.
Слава отложил джойстик и повернулся к Максу, ловя его губы поцелуем быстрее, чем он что-либо ответит. Он чувствовал, как Макс улыбнулся, но, отстранившись, парень всё-таки сказал:
- Если ты не хочешь, давай не
Он взял Макса за руку и протолкнул её под резинку штанов-алладинов, теплые
пальцы несмело коснулись его члена через ткань трусов, и Слава непроизвольно выдохнул. Как и тогда, с Артуром, его тело по-прежнему не подчинялось его воле.
- Хочу, - проговорил он, глядя Максу в глаза. Чувствуешь?
Макс потянул Славу на себя, и они повалились на мягкие подушки.
Именно с Максом Слава занимался лучшим сексом в своей жизни. Он не чувствовал его, как лучший, но логически сознавал его именно таким: Макс был раскованным, свободным в своих желаниях, открытым к любым обсуждением и готовым пробовать почти всё что угодно. Кроме этого, Максу не нужно было повторять, что всё происходящее нормально, что его желания нормальны, что ничего страшного не происходит. Макс не предъявлял ему длинный список сексуальных практик, которые Слава должен забыть, не обсуждать и никогда не припоминать только потому, что они стыдные и унижают достоинство. У Льва этот список делился на подсписки, под названием: «Стыдные и унижают моё достоинство, но мы всё равно будем это делать», «Стыдные и унижают моё достоинство, но иногда можно», «Стыдные и унижают моё достоинство настолько, что никогда и ни при каких обстоятельствах». Стыд был неведом Максу, Лев из стыда состоял, но Слава всё равно скучал по своему мистеру-только-не-смотри-закрой-глаза-выключи-свет. Он был трогательным и забавным в своём смущении, Слава смеялся каждый раз, когда слышал новое условие («Я хочу это попробовать, но потом ты сделаешь вид, что мы этого не пробовали»), и это оказывается было так важно что они смеялись, потому что если секс не смешной, то зачем им вообще заниматься?
С Максом вот было не смешно. Секс с Максом был похож на бесконечную несмешную шутку, такую несмешную, что даже неловко. Но Макс, конечно, был в этом не виноват. Со Львом они друг друга любили, а это, наверное, тоже чего-то стоило.
Макс шёл рядом, провожая его до дома, и рассказывал про подвисной мост в парке Капилано мол, отличное место для свиданий, надо как-нибудь съездить. Слава кивал, слушая, а у самого мысли слиплись в сплошной комок, где одна стала не отличима от другой: где Лев как там Лев как дела у Льва скучаю по Льву хочу ко Льву люблю Льва Лев Лев Лев А потом из сознания выныривал неожиданный вопрос: «Какой ещё мост в парке Капилано? Зачем?», и снова: «Я хочу ко Льву».
Когда они свернули на Джепсон-Янг-лэйн, почти сразу оказавшись перед Славиным домом, тот начал торопливо прощаться:
- Всё, пока, - он чмокнул Макса в губы. Я напишу.
- Насчёт моста?
Слава чуть не спросил: «Какого моста?». Опомнившись, кивнул:
- Ага. Пока, - и заспешил домой.
- Пока. Люблю тебя.
Слава сделал вид, что не услышал этих слов.
Подходя к лестнице, он поднял глаза и столкнулся нос к носу с другом-переростком своего сына. Тот смотрел на Славу несколько удивленно то переводя взгляд за его спину (видимо, на Макса), то опять на самого Славу.
«Заметил», - с мрачным раздражением подумал мужчина.
- Здравствуйте, мистер Франко.
Как и все в Канаде, он неправильно произнёс его фамилию: на манер испанского диктатора. Слава не стал его поправлять.
- Привет, Майло, - коротко ответил он, проходя мимо парня вверх по лестнице.
Интересно, насколько далеко зашла толерантность в Канаде? Уважают ли канадские школьники право чужих отцов тайно целоваться со своими любовниками? Слава надеялся, что да.
Уже в подъезде он вытащил телефон и написал Максу: «Нас видел друг моего сына».
Макс спросил: «Ну и что?»
«Он ему расскажет»
Макс опять: «Ну и что?»
«Мики разозлится. И, наверное, расстроится»
А Макс написал: «У тебя абьюзивные отношения не только с бывшим, но и с сыном что ли?»