Он извинился перед Максом, сказал, что нужно срочно вернуться в больницу.
Макс тоже занервничал:
- Что-то с Ваней?
- Нет, Мики. Ему там в общем, ему стало нехорошо, нужно забрать.
Слава попросил счёт у мальчика-индуса, но Макс его заверил:
- Я заплачу.
Слава кивнул, решив не спорить из-за стакана апельсинового сока.
Уже на выходе из кафе, Макс предложил:
- Может, я могу чем-то помочь? У меня есть права, могу сесть за руль. Ты выглядишь устало.
Слава догадался, что он хотел сказать: «плохо», но смягчил. Покачал головой:
- Не надо. Мики не поймёт, если ты сядешь за руль.
- Ладно, - нехотя согласился Макс. Но если что В общем, имей в виду.
Слава невольно улыбнулся: ему была приятна эта неожиданно укутавшая со всех сторон забота.
Проводив его до машины, Макс смущенно спросил:
- Когда можно будет увидеть тебя ещё раз?
Слава открыл дверцу автомобиля, сложил на неё руки и некоторое время разглядывал Макса: в их первую встречу он показался ему гораздо старше, серьёзней, даже, может быть, внутренне взрослее самого Славы наверное, таким он и хотел в тот момент казаться. А теперь открывался совсем другим: стоял в безразмерном свитшоте, как нахохлившийся воробей только кончики пальцев торчали из-под длинных рукавов и выглядел очень юно и смущенно.
Слава спросил:
- Тебе удобно сегодня в восемь?
- Да! - тут же ответил Макс.
Казалось, какие время и день ни назови, он будет выпаливать своё: «Да» с одинаковой готовностью.
- Где ты живешь?
- Юнион-стрит 750.
- Я за тобой заеду, - Слава подмигнул ему, садясь в салон.
Даже когда он выехал с парковки, Макс продолжал стоять на одном месте, глядя ему в след с застывшей на губах улыбкой.
Почти 15 лет. Лев [23]
На второй день он вышел работать сразу на сутки хуже, чем торчать в больнице двадцать четыре часа было только возвращаться вечером в пустую квартиру. Накануне он попытался провернуть такой трюк: пришёл домой в пять часов вечера, лёг на диван и включил канал «Дважды-два» там обычно крутили любимые Славины мультики. Никогда не смотрел раньше. Слава часто предлагал, когда они были моложе на десять
лет, но Лев отвечал, что «Южный парк» это «примитивный юмор для деградантов», а Слава возражал, что это «многоуровневая сатира».
Теперь посмотрел и решил: что-то в этом есть. Даже пожалел, что не соглашался раньше со Славой было бы смешнее.
Но после мультиков стало ещё хуже, чем было. Только зря напомнил себе о Славе.
Брать дежурства две смены подряд ему не разрешили. На третий день снова пришлось вернуться в давящую тишину, поставить чайник на плиту, лишь бы что-то кипело и свистело на фоне, и включить телевизор, лишь бы кто-то говорил. Чай при этом он не пил (впрочем, как и не ел не было аппетита), а телевизор не смотрел.
В шесть вечера он вспомнил, что у него есть друзья и позвонил Карине. Коротко рассказал про Ваню («Какой кошмар» сочувственно охала Карина), своё возвращение в Россию («Какой кошмар!» повторяла она уже неодобрительно) и спросил:
Можешь ко мне прийти?
Прямо сейчас не могу, ответила она. У Димы температура 37,8, он делает вид, что умирает.
Лев горько усмехнулся, а Карина осторожно спросила:
А ты ты почему не со своим мужем?
Я уже объяснил.
Она повторила его же слова:
Хочешь работать и не хочешь сидеть у постели ребёнка, ничего не делая?
Типа того.
А как же «в болезни и в здравии» и всё такое?
Слушай, он сказал, что не любит меня, напомнил Лев.
Она прыснула:
А чё ты хотел, я сама тебя уже почти ненавижу
Лев, услышав это, вспылил:
Эй, ты вообще моя подруга или чья?
А кто тебе ещё скажет, что ты ебанулся, если друг не скажет? Надо было позвонить мне перед тем, как уезжать, я бы тебе сразу это сказала!
Лев опешил:
Мне вообще-то тоже нужна поддержка.
Карина ответила чуть терпимей:
Могу встретиться с тобой завтра, сегодня я поддерживаю мужа.
С температурой 37,8? невесело рассмеялся Лев. Он не умрёт, говорю как врач.
Лев, ты не пуп земли, холодно произнесла Карина. Если бы ты не уехал, было бы кому тебя поддержать, а так
Да ты что, не слышишь, он меня не лю
Его оборвали короткие гудки на линии. Она бросила трубку.
Он меня не любит, договорил Лев сам себе, откладывая телефон в сторону.
Неужели она не понимает, что из всего, что произошло, эти слова самое важное? Они всё меняют и обессмысливают. Нет никакого «в болезни и в здравии», когда один говорит другому: «Я не люблю тебя больше». Не он нарушил эту клятву.
Лев задумался: есть ли у него ещё друзья? Катя? Она точно не прилетит к нему из Петербурга. Она вообще давно себя дискредитировала: ещё когда случилась ситуация с Яковом, чуть ли не прекратила из-за этого их общение. Артур? После того, что случилось с Мики ни за что. Пелагея? Он был уверен, что сестра и поговорит с ним, и прилетит, если он попросит, но не мог заставить себя ей позвонить: было стыдно до противного ощущения мурашек на коже. Может, потому что она о нём ничего не знала.
В десять вечера он принял душ, но вместо того, чтобы отправиться спать, вытащил из сумки (которую так и не разобрал) светлую футболку и джинсы. На футболке образовались заломы и складки, но Лев не стал её отглаживать, сразу натянув на себя. Следом переоделся в джинсы. Подошёл к зеркалу на дверце шкафа, взъерошил волосы и несколько раз заверил сам себя: «Я не психопатичный». Но мятая футболка всё-таки не дело, поэтому он накинул сверху рубашку в красную клетку.