Трапеза для короля, замечаю я чуть позже, когда слоеные булочки с сосиской превращаются в россыпь крошек на столе. На заднем фоне играет Радио 4, заглушая раскаты грома, которых, как Джим знает, я боюсь. Наверняка там еще и молнии.
И для королевы, шутит Джим, поднимая бутылку теплого пива так, будто это бокал прохладного шампанского. А я не променяла бы дешевое пиво ни на какое самое лучшее вино. Даже если мы оба поступаем неправильно, я не жалею ни об одной минуте, проведенной с Джимом. Как в старые добрые времена. Потом мы вместе почистили зубы, сплюнули пасту в окно, протерлись детскими салфетками и переоделись в пижамы, по очереди закутываясь в полотенца. День был долгий и, слопав всю провизию и набив животы, мы почувствовали, как сильно устали. Когда я посмотрела на кровать, Джим предложил:
Я буду спать на полу. Настоящий
джентльмен.
Не глупи, Джим. Ляжем рядом.
Уверена?
Не в первый раз мы будем лежать рядом без всякого продолжения, прыскаю я, но останавливаюсь, глядя на испуганное лицо Джима. Боже, прости. Я пошутила. Я ничего такого не имела в виду.
Значит, в наказание ты будешь спать с правой стороны, игриво ворчит он, и я рада, что он не обиделся. Я не заслуживаю его доброты Джим ведь знает, что я люблю спать на правой половине.
Глава 13
Вчера наш разговор выходил легким и расслабленным. А наутро, когда мы проснулись, Джим был в плохом настроении, а я старалась его не злить. Как в старые добрые времена, только еще хуже. Ему кто-то позвонил, и, несмотря на дождь, он вышел поговорить. Бесконечно долго висел на телефоне, вышагивал по дорожке, на которой стояла наша припаркованная машина, и, когда наконец вернулся и мы поехали, отказался объяснять, что случилось.
Тебе звонила одна из дочерей?
Нет. А почему ты спрашиваешь? пробурчал он, явно не желая продолжать разговор.
Прости, я не хотела совать нос не в свои дела. Его внезапная резкость меня задела, и я съежилась на сиденье.
Это по работе.
Я знаю, что Джим не совсем со мной честен, и мне снова досадно от того, что, скорее всего, он говорил со своей женщиной, партнершей, возлюбленной (или как он там ее называет?). С кем еще он мог так долго висеть на телефоне?
Мы не упоминаем прошедшую ночь, и будь я проклята, если заведу этот разговор. Вчера Джим одолжил мне пару теплых носков я так замерзла под стеганым одеялом, что безостановочно стучала зубами. И согрелась, только когда он прижался ко мне и привычным жестом положил руку мне на талию. Мы долго разговаривали о тех временах, когда девочки только родились, о часах невыносимых схваток и о том, как Джим, увидев кровь, чуть не лишился чувств; предавались воспоминаниям о том, сколько девочки весили при рождении, когда впервые заговорили и сделали первые шаги. Исчерпав тему, мы обсудили все три дома, в которых жили, и титанический труд, который вложили в каждый из них. И то, как много значил для нас главный наш дом на Виктория-роуд, с четырьмя спальнями и большим кухонным столом. Я вдруг начала плакать, а Джим, не зная, что делать, предложил поскорее уснуть. Что мы и сделали, держась за руки. И теперь, наутро, мы снова вернулись к тому, с чего начали, не враги, но и не друзья друг другу. Мы снова были напряжены так, будто вчерашнего вечера и ночи не было вовсе.
Откинувшись на спинку сиденья, я закрываю глаза и думаю о руках Маркуса. Если сильно постараться, можно воспроизвести мягкое прикосновение его пальцев к коже; его руки не были грубыми и колючими, как у Джима.
Когда-то я думала, что не смогу насытиться запахом Маркуса. С оттенками виски и табачного дыма. Мне казалось, что я могу раствориться в его объятиях, стать каждой клеточкой его тела, впитаться в него. Вот какое впечатление он производил на людей, особенно на женщин. После того как мы с Джимом поженились, мы были неразлучны, но не в том смысле, в каком бы мне хотелось. А потом я получала все желаемое с Маркусом, но лишь до тех пор, пока его первый восторг не схлынул и его увлечение женщинами не встало между нами.
Надо было догадаться, что такие мужчины, как Маркус, любители женщин, никогда не перестают их желать. Не могут удовлетвориться одной-единственной. Но я никогда не пыталась его переделать, как это было с Джимом, лишь желала, чтобы он был мне верен. Не то чтобы я подозревала его в том, что он спит с другими, не совсем так, просто у меня были сомнения. Маркус жил чувствами и одним сегодняшним днем, не задумываясь о прошлом и будущем. По крайней мере, я так думала, до сего дня.
Почти приехали, еще немного.
Голос Джима снова стал нормальным; у него было время пережить свои утренние чувства. Зевнув, я осознала, что отключилась и витала между сном и явью, где мы с Маркусом снова были вместе на прекрасном белом пляже, с песком под ногами и солнцем, освещавшим наши лица. Видение растворяется, дорога бежит вперед, а мигающий знак утверждает, что до Кловелли осталось всего шестьдесят пять километров.
Глава 14
голубое море вдали. Участок обнесен низкой кирпичной стеной, в периметре которой умещается и дом, и ухоженный садик, и небольшая теплица.