Да, это был он. Хотя золотые и алые нитки отпороли, всё равно остался отпечаток монограммы
Герцогиня дель Кампо.
Я небрежно бросила шиллинг прямо на пол и вышла на улицу с платочком в руках.
А когда оглянулась на лавку уже с высоты кучерского сиденья, увидела, как миссис Калхейн опустилась на четвереньки, чтобы поймать укатившуюся монету. Очевидно, жадность возобладала в ней над праведным гневом.
Завернув за угол, я с радостью избавилась от сигары и вздохнула с облегчением. На меня внезапно накатила страшная усталость. Да, платок был надёжно спрятан в кармане, да, я убедилась, что герцогиню похитили ради дорогого платья, а в Ист-Энде она осталась либо из-за болезни или слабости, либо из-за того, что не знает, как вернуться домой. А может быть, её держит в плену некий неизвестный злодей?
Хорошо, но что дальше?
Гадая, с кем поделиться своей находкой в первую очередь со Скотленд-Ярдом или с герцогом, я вела Каштана в его родное стойло в Вест-Энде. В центре города дороги были переполнены, и коню пришлось перейти на шаг, а вскоре и вовсе остановиться. Я со вздохом убрала плеть и достала из кармана носовой платок леди Бланшфлёр, чтобы хоть чем-нибудь себя занять.
И сейчас, взглянув на него при свете дня, а не тусклой лампы в лавке миссис Калхейн, заметила то, что до этого упустила из виду.
Никогда я не испытывала такого омерзения от улыбнувшейся мне удачи. Монограмму миссис Калхейн отпорола, а вот постирать платок не потрудилась, и было видно, что в него сморкались.
Фрейлины упоминали об астме несчастной герцогини. Вполне вероятно, что я держала в руках носовые выделения пропавшей леди!
Звучит это кошмарно, однако, скорее всего, так оно и было.
Я поспешно убрала грязный платок в карман, и тут в голове возник внезапный вопрос: интересно, остался ли на ткани запах герцогини?
Ведь тогда (какое счастье!) не придётся исследовать жуткие подземные тоннели лондонского метро! А зачем? Признаюсь, светлая мысль пришла ко мне благодаря недавнему происшествию с Шерлоком: можно дать собаке понюхать платок её милости и та, возможно, нападёт на след похищенной герцогини!
Глава тринадцатая
- Кеб!
Повелительный тон повлиял на меня удивительным образом, и я остановилась, хотя разумнее было бы проехать мимо. Как глупо, как безрассудно! Я не осмелилась взглянуть на окликнувшего меня господина, но когда наклонилась потянуть за рычаг, открывающий двери кеба, уловила краем глаза высокую аистоподобную фигуру и его более низких, приземистых спутников.
Шерлок Холмс, Майкрофт Холмс и доктор Ватсон!
Они с трудом втиснулись в салон. Я открыла панель в крыше и низким голосом, подражая говору кокни, прогудела:
Мнохо вы весите, лошадке тяжело будет, так што вам в полтора раза дороже!
Договорились. Окли-стрит, пожалуйста, ответил Шерлок.
Ага. Значит, они ехали к герцогу Луи Орландо дель Кампо.
Да, сэр, ответила я всё тем же низким голосом и прикрыла отверстие в крыше, но не до конца, потому что надеялась подслушать их разговор.
К сожалению, из-за шума улицы и стука металлических колёс моего же кеба по мостовой я ничего не слышала, кроме обрывка фразы, когда Шерлок повысил голос:
...эксперимент, мой дорогой Майкрофт, всего лишь эксперимент! Я думал, что старый колли поможет найти нашу отчаянную, неуловимую сестру. И мне в любом случае надо было съездить в Фернделл-холл. Вот за этим.
Судя по восклицаниям, которые последовали за его монологом, под «этим» он подразумевал коричневый конверт с угольными узорами. Очевидно, ему не хотелось признавать, что Реджинальд всё-таки меня нашёл, а он, великий детектив, снова упустил, поэтому он отвлёк внимание собеседников конвертом, выудив его из саквояжа.
Что, по-вашему, означают эти символы?
Ватсон промямлил что-то несвязное, а Майкрофт, повысив голос, увлечённо заговорил:
шагах от сестры!
«Вот как сейчас», подумала я, разворачивая кеб. Признаюсь, уезжала я с тяжёлым сердцем. От горького, печального голоса брата мне хотелось плакать.
Однако ничего не поделаешь. Расследование ещё не окончено.
Глава четырнадцатая
Кроме того, я не могла искать герцогиню на голодный желудок, и...
И первым, что попалось мне в руки, когда я расстёгивала истерзанное платье, оказался комок длинных бумажек.
Мамино письмо.
О нет.
Как бы мне ни хотелось отложить его на потом, я знала, что не смогу посмотреть Шерлоку в глаза, пока не решу загадку скиталы. А мне придётся посмотреть ему в глаза, когда я попрошу одолжить Реджинальда. Желательно уже сегодня вечером.
Стоя посреди комнаты в одних нижних юбках и дожидаясь, пока служанка принесёт горячей воды, я решила приступить к делу немедленно. Разгладив бумажки на покрывале, я задумчиво посмотрела на них. Очевидно, мама считает, что я должна располагать таким же цилиндром, каким воспользовалась она.
Что же это за предмет? Ведь она сейчас с цыганами, а я в Лондоне...
Полоски широкие, значит, это что-то довольно крупное. Не кисточка, например, хоть мама и художница.
Чем ещё она увлекалась? Дикими цветами, прогулками по полям... Трость? Нет, не думает же она, что у меня есть трость!
Ну конечно! Что, по её мнению, должно иметься у нас обеих? Надо взглянуть на это мамиными глазами.