Влад уловил мой взгляд, кивнул, пожал плечами. Выбрал с тарелки ломтик сыра, не оскверненный плесенью.
Вика между тем продолжала:
Я думаю, зря вы так.
У меня неожиданно созрела идея.
А давай, проверим его? Предложил я. Ты же хочешь нам доказать, что мы не правы?
Девчонка замялась. Предложение было заманчивым, но ей оно казалось не совсем честным. Я решил додавить.
Что тебе стоит? Зато твоя совесть будет спокойна, и мы убедимся в твоей правоте.
Ну, давай, сказала она нерешительно. А что надо делать?
Тому, как легко она сдалась, я даже удивился. Возможно, в глубине души и сама она понимала, что дело здесь нечисто. Просто, не могла в это поверить. Или не хотела. Я ободряюще улыбнулся.
Ничего особенного. Все очень просто. Поговорим об этом позже.
Я тоже был счастлив. Сегодня мне невольно удалось окунуться в собственную молодость. Радостную, полную надежд. Раствориться в ней с головой. Это было потрясающее чувство.
Ближе к вечеру я повел всю компанию в видеосалон. Там показывали «Птичку на проводе» с Мэлом Гибсоном и Голди Хоун. Фильм чудесный, бесконечно трогательный в своей наивности. Такой, какой и был нужен романтичным девушкам начала девяностых. На меня смотрели с восторгом,
а я чувствовал себя феей крестной. Эдаким добрым волшебником.
Лишь Влад качал головой и временами впадал в задумчивость. После фильма он отвел меня в сторону, взял за пуговицу и сказал:
Помнишь, ты обещал?
Я помнил. Я хотел и боялся этого разговора. Я сам себе пообещал быть честным. Парень это заслужил.
Помню, сказал я. И от своих слов не отказываюсь.
Он кивнул.
Почти в полночь мы развезли девчонок по домам и поехали ко мне. Странно, но я уже считал дом Олега Маринича своим. И меня это ничуть не смущало.
Глава 2. Правда жизни
Крутой у тебя дом.
Я пожал плечами, потом подумал: «Чего уж там!» и добавил:
Тачка тоже неплохая.
Это верно.
Влад не спорил, он лишь высказывал вслух свои наблюдения. И сказанное им мне не нравилось, потому как звучало отнюдь не обнадеживающе.
Знать бы еще откуда столько бабла.
Не знаю. Ответил я. Но очень надеюсь, что мне все это богатство не выйдет боком.
Тебе? Парень многозначительно захмыкал.
У меня чуть не вырвалось: «Молчи лучше, пророк хренов!» Но в этот момент замок поддался на уговоры, ключ повернулся, и мы смогли зайти внутрь.
Выключатель искали в четыре руки, возя ладонями по стенам. Нашли у самой двери, в нетипичном для этого времени месте в метре от пола. Влад пробурчал пару фраз, подлежащих цензуре, четко обозначил «в» и «на», скинул кроссовки, огляделся и прошлепал на кухню. Там сразу запалил чайник.
Я, чтобы собраться с мыслями, пошел переодеваться. Как-будто пошел. Вместо этого, сел на кровать, уставился в темное окно. В голове билась назойливая мысль: «Что говорить? Что можно рассказать, а чего не стоит? Как вообще рассказывать о таких вещах? Это не Вика, которая заранее была в курсе дел. Здесь все сложнее. Черт!»
С кухни донеслось ехидное:
Серый? Ты чего там затихарился? Иди сюда, не укушу!
Влад плотоядно заржал. Я буркнул себе под нос:
Паразит
По-быстрому скинул джинсы и джемпер, натянут вполне приличные штаны от спортивного костюма и отправился на допрос.
Садись туда. Мне ткнули пальцем на стул возле окна. И начинай.
Перед глазами у меня маячила его напряженная спина. Слышался звон посуды, журчание воды. Влад разливал по чашкам чай, молча, предоставив мне право первого слова. И мне стало стыдно за собственное малодушие. Я спросил:
С чего начинать?
Он обернулся, хмыкнул:
Как с чего? С начала.
Я снова глянул в окно. Там по шоссе, светя огнями, проезжали запоздалые машины. Им не было до нас никакого дела. Большой человеческий муравейник готовился отойти ко сну.
Так что? Подстегнул меня Влад.
Я повторил:
С начала Давай тогда знакомиться. Меня зовут Олег.
Он обернулся, водрузил на стол чашки, мельком покосился на холодильник. Спросил:
Сейчас Олег. А раньше? Как тебя папа с мамой назвали?
Я усмехнулся.
Не поверишь. Так и назвали Олег. Ковалев Олег Александрович. 1962 года рождения. Появился на свет и жил в этом городе.
Я ткнул пальцем за окно.
Практически Викин сосед. Она меня с детства знает. Мы у них во дворе собирались с ребятами и играли на гитаре.
Влад присвистнул:
Ого! И ты ее тоже помнил?
Нет. Откуда? Она же мелкая совсем была. А взрослую ее я не встречал. Уехал я отсюда. В другой город уехал.
Ага.
Он задумчиво потер переносицу. Опять покосился на холодильник. Спросил почти жалобно:
Слушай, в этом доме есть чего пожрать? А то в животе Влад погладил ладонью свое выступающее брюшко, добавил с обожанием: Вот Верочка меня всегда кормит!
Я заржал. Рожа у него была умильная донельзя. Совсем как у кота из Шрека.
Оно и видно, что кормит. Полгода не виделись, а ты уже вон какое брюхо наел!
И ничего не брюхо! Притворно возмутился Влад. То трудовая мозоль. Так что насчет заморить червячка?
Сам глянь. Я не знаю, есть тут что или нет. Еще не успел посмотреть.
Он с готовностью распахнул урчащий «Минск», засунул голову внутрь. Скоро раздалось восхищенное:
Кучеряво живешь!
На столе появился батон колбасы, обычный, ни разу не благородный, сыр, большая сковорода с котлетами, трехлитровая банка с маринованными помидорками. Влад от вожделения причмокнул. Добыл из хлебницы четвертушку черного, метнул на стол тарелки, вилки, нож и сам уселся на табурет.