Виктор Громов Пункт назначения 1978
Глава 1. Август 2019
Четко понимая, о чем сейчас думает ее мужчина, Лелька слегка покачала бедрами. Похоже, сегодня мне просто так уйти не дадут. Да я, собственно говоря, и не против. Полдень, воскресенье, спешить некуда. Дома все равно никто не ждет.
В голове мелькнула мыслишка: «Кошку что ли купить?» Мелькнула и исчезла. Поза Лельки стала совсем недвусмысленной. Эта зараза точно знала, что нужно делать, чтобы завести мужика.
Внизу живота разлилась тяжесть. Орудие пришло в движение и заняло боевую позицию. Как-то слишком легко и неожиданно. Однако И я не стал сопротивляться.
Иди сюда.
Прихлопнул ладонью по простыне, словно подзывал кошку. Лелька тут же приняла правила игры и «вползла» на постель. Только что мурлыкать не стала.
Я исподтишка бросил на нее взгляд, точно боялся, что может подслушать. Кто их, этих баб, разберет? Ведьмы через одну.
Вид у Лельки был самый что ни на есть серьезный и вдумчивый. Пальцами она перебирала завитки на моей груди, а мыслями была где-то далеко. Я уже хотел предложить ей остаться. Не навсегда, на сегодня
Но она испортила все сама. Вдруг спросила:
Олежек, может нам пожениться?
Мозг от неожиданности включил автопилот и выдал:
Зачем? Нам и так хорошо
Божественная нимфа моментально превратилась разъяренную фурию.
Зачем?!
Лелька подскочила, сдернула с меня одеяло и наглухо прикрыла все, чем только что так щедро светила направо-налево.
Зачем?! Снова прокричала она и уперла в меня указующий перст. Я с тобой уже два года! А ты за все это время даже
Дальше я уже не слушал. И так было ясно, что совершил ни больше, ни меньше, как жуткий грех, лишь по недосмотру самого Господа, не поименованный в списке смертных грехов.
Совершил и совершил. Первый раз что ли? Куда больше, чем Лелькины крики, меня волновала мысль, что не мешало бы отлить. Я слез с кровати и принялся одеваться. Спокойно, без нервов. Не в том я уже возрасте, чтобы волноваться из-за женских истерик.
Лелька так увлеклась своим монологом, что сборы мои заметила не сразу. А как заметила, взъярилась еще сильнее.
Ну и катись! Заорала она. Катись! Не больно-то и надо. У меня таких как ты Только позову, десяток явится!
Я подошел к окну, отдернул штору и глянул вниз. Толпы поклонников под окнами не наблюдалось. Лелька от возмущения пошла алыми пятнами. От этого как-то разом постарела и подурнела.
Не позорься, сказал я спокойно. Соседи слышат.
Зря сказал. Лучше бы и дальше молчал. Она взвизгнула:
Пусть слышат! Пусть знают, какой ты подонок!
Это уже был перебор. Но озвучивать свои мысли вслух я не стал. Сама успокоится. Просто вышел в прихожую, вдел ноги в кроссовки, прихватил с вешалки ветровку.
Лелька стояла в дверном проеме, на пороге спальни, руки у нее были сложены на груди. Одеяло давно потерялось в пылу жарких дебатов. Мой взгляд невольно притянулся к стратегическим местам. Я вздохнул. И все-таки, хороша, зараза. Этого у нее не отнимешь.
Ну? Прорычала она. Чего встал? Катись, скатертью дорога!
Хороша-то, хороша, но стерва тоже знатная. Я щелкнул замком и вышел в подъезд.
Остынешь, позвони.
В дверь, подобно гранате, вылетел Лелькин зонт в чехле. Снаряд явно целил в самое дорогое, но промазал и попал в бедро.
Ну и дура. Сказал я уже совсем без эмоций. Потом реветь будешь.
И захлопнул дверь.
коленями.
Телефон зазвонил на втором. На экране высветилось: «Батя». Значит, ничего хорошего ждать не приходилось с хорошими известиями отец мне не звонил уже давно. Я ткнул пальцем в зеленую трубку и сказал, стараясь, чтоб голос звучал, как можно спокойнее:
Привет, пап.
Ты где? Раздалось вместо ответного приветствия.
В подъезде. Сейчас выйду на улицу и поеду домой
Отец чуть помолчал.
С Ольгой опять поругались?
Я аж прицокнул от восхищения. Вот как ему так удается? Все время в яблочко. Может, он у меня ясновидящий? Отвечать не хотелось. Но, как говаривал наш прапор, надо, Вася, надо.
И я ответил уклончиво:
Есть немного.
Отец на том конце провода завздыхал.
Женился бы ты на ней, Олежек. Хорошая же баба. Что тебе не так? Не забыл, что пенсия не за горами? Один останешься. Мы с матерью не вечные.
Ох, батя, данные у тебя основательно устарели. Да пенсии мне теперь, как до Китая раком. Но вслух пришлось сказать примирительно.
Я подумаю, бать. А ты чего звонишь?
Отец замялся. Я не торопил.
Приезжай, Олег, сказал он, когда я уже вышел из подъезда. Мать совсем плоха.
Горло перехватило. Вот не хотел же курить, но рука сама потянулась к карману. Сигарета, зажигалка, теплое облачко из ноздрей. Так гораздо легче. Так спокойнее. В горле больше не стоит тяжелый ком. Можно и сказать.
Бать, я не приеду. Ты прекрасно знаешь, чем это обычно заканчивается.
Знаю, не стал спорить он. И тебя знаю. Ты потом будешь себя корить, если сейчас не простишься.
Я с сожалением посмотрел на тлеющую сигарету. Толку от нее больше не было. Бесполезное «лекарство» отправилось в ближайшую урну.
Отец молчал. Отец ждал. Отец точно знал, о чем я сейчас думаю, как и знал, что отвечу. Родители всегда знают такие вещи. И я его не разочаровал: